В. Матвиенко: Власть слышит общество и адекватно реагирует. Интервью Председателя Совета Федерации РИА Новости

— Валентина Ивановна, позвольте поздравить вас с избранием уже в третий раз председателем Совета Федерации, за вашими плечами восьмилетний опыт работы на этом посту. Как вы считаете, нужно ли что‑то менять в деятельности верхней палаты российского парламента? Ведь жизнь не стоит на месте. Может быть, следует внести какие‑то изменения в принципы его формирования?

— Российская Конституция очень четко определяет обязанности, полномочия и компетенции разных органов власти. В этой системе Совет Федерации является для федеративного государства, я бы сказала, стабилизатором.

За последние восемь лет реально было сделано очень много. Я помню, что поначалу авторитет верхней палаты был, как говорится в народе, ниже плинтуса. Каких ярлыков только на нас ни навешивали! Мы должны были сделать выводы, и мы их сделали. Во‑первых, изменили порядок формирования палаты, чтобы она состояла из реальных представителей регионов. Это повысило качество сенаторского корпуса. Для меня огромное удовольствие работать с нынешними сенаторами, потому что это штучно отобранные люди, имеющие огромный опыт работы в самых разных сферах. Мы не оторваны от жизни страны, от жизни регионов.

Да, при формировании Совета Федерации бывают сбои, в том числе один, очень известный — не хочу даже о нем говорить. Но это уже редкий случай. Это, конечно же, ответственность регионов, которых конституция наделила исключительным правом делегировать своих представителей в палату. Но после того громкого случая мы усилили существующие механизмы проверки (кандидатов в сенаторы — ред.), всегда стараемся находить консенсус с регионами.

Если же говорить о балансе разных ветвей власти в российском государстве, то Совет Федерации имеет достаточный уровень полномочий, компетенции. Здесь никакие изменения не требуются. В полномочиях верхней палаты огромный потенциал — политический, представительный, законодательный, который нужно эффективно и полной мере реализовывать.

Главное, что нам удалось за эти восемь лет: мы стали реально палатой регионов. Спросите у любого губернатора, председателя Законодательного собрания, они это подтвердят. Мы в постоянном диалоге с субъектами федерации, мы конструктивно с ними взаимодействуем, наша повестка формируется именно регионами. Следим за тем, чтобы принимаемые федеральные законы не нарушали полномочия регионов. Совет Федерации находится постоянно на страже укрепления федерализма, федеративных основ нашего государства. Считаю их одними из ключевых положений нашей Конституции, которые помогли сохранить Россию как единое государство. Поэтому полагаю, что сегодня порядок формирования Совета Федерации оптимальный, строго соответствует Конституции и позволяет эффективно выполнять возложенные на палату полномочия.

Со своей стороны, мы держим руку на пульсе. И когда в гражданском обществе появляются острые вопросы, критика, мы предлагаем обсуждать их на площадке Совета Федерации, не только на улице, скажем, потому что у нас есть инструменты и механизмы, которые мы можем использовать для их решения.

— По поводу федеративного устройства – складывается впечатление, что как раз такой формы организации государства, широко распространенной во всем мире, на Украине боятся как огня. В чем дело?

— Дело не в том, что на Украине боятся федерации, дело в том, что они сами не знают, чего хотят. Если мы в России говорим о людях, проживающих в Донбассе, об их судьбе, о том, что у них есть свое мнение, то в Киеве говорят только о территории, о ее возврате, их не интересует мнение людей, и в этом их ошибка. А там живут реальные люди, не согласившиеся с государственным переворотом и той националистической политикой, которую стала вести Украина. Вместо диалога киевский режим, по сути, бросил своих граждан — не платятся пенсии, пособия, введена экономическая блокада.

Киев допускает большую ошибку, отказываясь предоставлять специальный статус Донбассу. Ведь требования людей не радикальные, а самые земные: получить право самим выбирать власть, экономическую свободу, возможность говорить на родном языке. Если вы хотите сохранить целостность государства, то другого пути нет: вы должны учитывать мнение жителей Донецка и Луганска.

— То есть я вас правильно поняла, что вы считаете федеративное устройство для Украины спасением государственности?

— Да, я считаю, что важнейшее условие для сохранения целостности и суверенитета Украины — это услышать свой многонациональный народ и дать регионам степень свободы в рамках федеративного государства, закрепив это в конституции.

Они не то закрепили в конституции! Когда они пишут в основном законе — это нонсенс, ни в одной стране мира такого нет, — что они будут в НАТО, и при этом очень много людей против, то они сами, своими руками разрушают свою страну. Понимаете?

— В ООН президент Зеленский обвинил Россию в ведении войны в центре Европы против Украины. Мы помним, какие большие надежды возлагали на его избрание президентом в связи с заявлениями о необходимости прекращения огня в Донбассе, выполнения минских соглашений. Есть ли, на ваш взгляд, перспективы урегулирования в Донбассе и нормализации российско-украинских отношений?

— Зеленский был избран президентом Украины не потому, что он известный политик или выдающийся государственный деятель. Он пообещал людям то, что они ожидали – мир, стабильность, прекращение войны, потому что ни одна мать не хочет своего сына направлять в Вооруженные силы Украины, где он может погибнуть. Поэтому Зеленского избрали на обещаниях, это первое. Второе. Украинцы отвергли предыдущий режим с его антинародной и националистической политикой.

Конечно, с избранием Зеленского у России, как и Украины, и у всего мира, были определенные ожидания. Из положительного можно сказать, что в отношениях России и Украины что‑то все же сдвинулось с мертвой точки. Например, обмен задержанными и осужденными лицами — вот здесь господин Зеленский проявил волю для того, чтобы выполнить свое предвыборное обещание.

Но дальше все ожидали, что он как верховный главнокомандующий даст жесткий приказ прекратить обстрелы на Донбассе, отвести тяжелую технику от линии соприкосновения, снять экономическую блокаду, начать выполнять социальные обязательства перед гражданами. На это точно откликнулись бы и в Луганске, и в Донецке. Но ничего этого не делается.

Далее Зеленский обязан был заявить о приверженности выполнении минских соглашений, подписанным Киевом, Донецком и Луганском, и представить свою дорожную карту их поэтапного выполнения.

Понятно, что националисты, вскормленные Порошенко, никуда не делись и у Зеленского есть определенные ограничители в его действиях. Но тем не менее нужна принципиальная позиция, которую украинский президент должен заявить.

Избрана Рада, полностью подконтрольная, так скажем, ему, сформировано правительство. Чего еще надо? Действуйте! Сейчас начало появляться разочарование, вызванное его бездействием, за которое он уже несет персональную ответственность.

И, конечно, меня очень разочаровало и огорчило его выступление с трибуны ООН. Хотя бы придумал новый актерский ход, а он по сути повторил репертуар Порошенко, только в более мелком масштабе: тот двери от автобуса возил в ООН, а Зеленский нашел какую‑то пулю.

Самая же большая ошибка, на мой взгляд, которую он допустил в выступлении в ООН, это неправда, которую он говорил международному сообществу, утверждая, что Россия развязала войну против Украины. Вот это не забудут, как не забудут Колину Пауэллу пробирку, которой он тоже в свое время размахивал с трибуны ООН, утверждая, что в Ираке есть биологическое оружие. Думаю, не я одна испытываю после подобных высказываний глубочайшее разочарование в Зеленском.

Нельзя делать заявления и шаги, которые могут иметь необратимые последствия, а именно такие заявления он сделал в среду с трибуны ООН. Это очень опасно.

И вместе с тем я считаю, что Россия должна быть выше этого. Мы как никто другой заинтересованы в стабильности на Украине, прекращении противостояния, установлении мира там. Для нас это был и остается братский народ. Поэтому мы не должны закрывать — я не могу уже сказать «дверь», но «форточка» еще осталась, — «форточку возможностей» в наших отношениях. Мы не должны ее захлопывать. Мы должны проявлять терпение, выдержку, взвешенность и пытаться убеждать новые власти Украины в необходимости жесткого выполнения минских соглашений.

— А что вы думаете по поводу заявления президента Белоруссии Александра Лукашенко о готовности его страны отправить своих миротворцев в Донбасс?

— Есть две стороны внутриукраинского конфликта: Киев и самопровозглашенные Донецкая и Луганская республики. Это надо к ним обращаться, только с их согласия может что‑то произойти. Если они посчитают, что этот механизм будет эффективным для них с точки зрения мирного урегулирования, то это их право.

— По итогам прошедших выборов – в Москве, регионах России – много говорилось о необходимости изменения выборного законодательства, Геннадий Зюганов даже сказал, что нужен ремонт избирательной системы. Какова ваша позиция на этот счет?

— Мне само выражение «ремонтировать» не нравится. Ремонтировать надо то, что обветшало, где крыша протекает. А в нашей избирательной системе, на мой взгляд, не такая ситуация. Убеждена, что наше избирательное законодательство соответствует всем международным стандартам, более того, оно по ряду положений превосходит эти стандарты. Сознаны условия для равноправного участия в выборах всех зарегистрированных политических сил и партий, свободный доступ граждан к голосованию и так далее. Поэтому никакая радикальная реформа избирательного законодательства не нужна, в этом нет, я считаю, необходимости.

Но, конечно, стоит внимательно проанализировать итоги единого дня голосования: мы не должны быть глухими к высказываниям экспертов, граждан, политических деятелей. Мы обязаны их слышать.

С чем я могла бы согласиться и считаю, что это надо обсудить и, может быть, сделать донастройку, уточнить отдельные положения нашего избирательного законодательства.

Первое. Возможно, усовершенствовать порядок сбора подписей и порядок их проверки. Нужны, конечно, ограничители — назовем их так — в виде сбора подписей, чтобы не превращать выборы в хаос. Но проблему здесь я вижу. Как ее решить, как поднять доверие к институту сбора подписей, это надо уже надо обсуждать. Второе — я бы еще расширила права наблюдателей, их участие в контроле за подсчетом голосов. Третье — несмотря на то, что в среднем по России на этих выборов явка была выше, чем в предыдущие выборные кампании, тем не менее необходимо думать о ее повышении. И здесь есть недоработка и кандидатов, которые в этих выборах участвуют. Нам нужно посмотреть, как еще мотивировать наших граждан, как сделать их более политически активными. Ведь чем больше проголосовавших, тем выше легитимность того или иного избранного лица или органа власти.

И я бы внимательно проанализировала эксперимент по электронному голосованию, который прошел в Москве. Взвесила бы все за и против: может быть, его распространение на другие регионы тоже могло бы способствовать повышению явки.

Целесообразность муниципального фильтра также обсуждается экспертными сообществом. Я считаю, что это действенный элемент отсечки криминала, который стремится проникнуть во власть, случайных людей, да просто, как говорят, городских сумасшедших, участие которых могло бы дискредитироваться сами выборы.

Не стоит также забывать, что федеральный закон устанавливает только верхнюю планку этого муниципального фильтра, а уже регионы сами вправе его снижать. Но то, что с помощью муниципального фильтра мы повысили авторитет местных образований, их роль в формировании органов власти, в этом нет сомнений, и это хорошо. Раньше выборы депутатов муниципальных органов власти никого не интересовали, а теперь они стали очень конкурентными.

Все эти вопросы надо спокойно изучить и обсудить. Совет Федерации тоже будет обязательно в этом участвовать. Если возникнет необходимость уточнения избирательного законодательства, его донастройки, то, безусловно, это будет сделано. Но делать это надо спокойно, без эмоций, когда страсти улягутся. Тогда уже готовить предложения, не затягивая, но и без спешки.

— Московская избирательная кампания сопровождалась резонансными событиями – митингами, а затем и судебными делами в отношении их участников. Не кажется ли вам, что необходимо изменить ряд норм – статей Уголовного Кодекса, предусматривающих слишком серьезное, по мнению некоторых представителей общественности, наказание за участие в митингах? Или реформировать судебную систему?

— Есть фундаментальные ценности, заложенные в нашей конституции, — права граждан, там четко и внятно прописано право граждан на митинги, мирные протесты, шествия. И никому не позволительно пренебрегать этим фундаментальным правом.

Возможность проведения мирных акций регулируется законодательством. Это необходимо, чтобы избежать угрозы жизни и здоровью граждан. Государство для того и существует, чтобы соблюдался закон и порядок, не допускалась анархия.

Те партии и политические силы, которые обращаются за разрешением на митинг и получают его, проводят мероприятия. И никаких претензий у них на этот счет нет. Хотя, может быть, стоит подумать о разбюрократизации этого процесса.

Конечно, недопустимо, когда на мирных акциях появляются провокаторы и применяют силу против сотрудников правоохранительных органов. Знаю международное законодательство в этой сфере, оно очень жесткое. В США к полицейскому даже притрагиваться нельзя. Это люди при погонах, призванные обеспечивать порядок, и никому не позволительно унижать их, что‑то швырять, пытаться применить силу.

Да, правоохранительные органы на митингах также должны соблюдать законодательство — без чрезмерного проявления силы. История с женщиной, которую на митинге ударили в живот, до сих пор во мне «сидит». Думаю так же, как и у многих неравнодушных граждан. Слов нет. Такие действия недопустимы.

Что касается ответственности за нарушение законодательства именно о митингах, то она регулируется Кодексом об административных правонарушениях. Уголовное законодательство применяется в исключительных случаях, когда нарушения многократны, проявляется насилие, организовываются массовые беспорядки, и в законе все эти случаи четко прописаны.

Вопрос правоприменительной практики — вот что вызывает протесты неравнодушных людей. Для нашего народа вопрос справедливости впереди всего. И когда допускают ошибки или следственные органы, или суды, где тоже есть человеческий фактор, когда назначается не адекватное степени содеянного наказание, это вызывает у наших граждан протест.

Это, кстати, говорит и том, что у нас уже сформировавшееся гражданское сообщество, что власть уже под контролем и что идет ее диалог с обществом. Согласитесь, власть слышит гражданское общество, все последнее время это показывает, власть адекватно реагирует.

Я не вижу сегодня оснований менять законодательство в этой части. Нам нужен анализ правоприменительной практики, возможно, следует усилить ответственность за принятие неправомерных решений. Я думаю, что в рамках диалога власти и общества мы выправим все это.

Что касается судебной системы, то ее не критикует только ленивый. Там есть, над чем работать, что продолжать реформировать, что и делает последовательно и пошагово Верховный суд.

— В последнее время в СМИ и обществе оживленно обсуждается идея перехода нашей страны на четырехдневную рабочую неделю. Реакция неоднозначная. Как вы относитесь к такому предложению?

— Думаю, что пока условий для этого нет, но обсуждать, организовать движение в эту сторону, наверное, можно. Во главу угла, на мой взгляд, надо ставить производительность труда, повышать ее, чтобы сначала создать условия для сокращенного рабочего режима. Поэтому, возможно, здесь прежде всего надо послушать бизнес, предпринимательское сообщество.

— В парламенте США запущена подготовка к процедуре импичмента президенту Дональду Трампу. На ваш взгляд, чего здесь больше — законного желания сенаторов не допустить нарушений закона даже главой государства или внутриполитические разборки?

— Это, конечно же, внутриполитическая борьба, которая усилилась в связи с начавшейся в этой стране предвыборной кампанией. Казалось бы, США это государство, которое претендует на то, чтобы служить эталоном демократии и цивилизованности. Но последние действия истеблишмента, в частности, публикация телефонного разговора Трампа и Зеленского, дискредитируют страну, показывают худшие стандарты политической борьбы. Это уже противоречит и здравому смыслу, и всем нормам межгосударственных отношений, международным дипломатическим правилам и так далее.

Я думаю, что после этой истории с публикацией существенно сократится число глав государств, которые будут готовы разговаривать с президентом Соединенных Штатов. Или это превратится в формальный диалог ни о чем, ведь есть много деликатных вопросов, которые могут обсуждаться строго конфиденциально.

Это уже реальная охота на ведьм, в ходе которой Трампа вяжут по рукам и ногам, придумывают все новые и новые поводы для нападок на него.

Вы помните, что сначала бесконечно обсуждалась история вмешательства России в американские выборы, началась дикая русофобия, а в результате оказалось, что это просто мыльный пузырь, никаких доказательств этого так и не было. Теперь у них вторая жертва появилась – Украина. То есть во внутриполитическую американскую борьбу Штаты втягивают другие государства, подставляя их и дискредитируя себя. Это, конечно, уже запредельная история.

Объявить импичмент пытаются со второго дня президентства Трампа. Конечно, они не успокоятся, хотя сейчас юридических оснований для импичмента нет и номер этот не пройдет. Это жесткая борьба с республиканской партией со стороны партии демократической, которая до сих пор не может смириться с проигрышем на выборах. Поэтому им важнее не результат, а то, как они пылят вокруг этой истории, пытаются дискредитировать президента, снизить его влияние.

Острота внутриполитической борьбы будет нарастать. К сожалению, это означает, что не будет снижаться градус русофобского настроя политических кругов Соединенных Штатов. Российско-американские отношения стали заложником внутриполитического противостояния в США, поэтому до следующих президентских выборов нет никаких шансов для улучшения российско-американских отношений, это очевидно.

— Ситуация, в которой часть российской делегации не смогла получить американские визы для участия в Генеральной ассамблее ООН, видимо, тоже об этом говорит?

— Эта беспрецедентная, абсолютно неприемлемая ситуация говорит о том, что вседозволенность США перешла уже все границы. Они грубо нарушили обязательства, взятые ими перед ООН, нарушили все мыслимые правила и нормы, и это, конечно, было не техническим сбоем, а политическим решением.

Это вызов ООН, и я надеюсь, что последует жесткая реакция. Возможно, Организации Объединенных Наций пора уточнить свое соглашение с США и предусмотреть положение, по которому состав делегаций определяет сама ООН, визирует их, пересылает в Госдеп США, который уже технически проштамповывает им визы. Не могут США решать, кому давать или не давать визы на сессию Генеральной ассамблеи ООН. Мне кажется, именно так сейчас надо поставить вопрос и лишить США права влиять на состав национальных делегаций путем визовых манипуляций.

Я это уже проходила, когда несколько лет назад США выдали мне визу для участия в Конференции глав парламентов стран-членов Межпарламентского союза в Нью-Йорке, но визу столь ограниченную и унизительную, что я не сочла возможным ее принять. В результате того, что эта и подобные ситуации получили единодушную оценку в МПС, было принято решение о переносе следующей мировой встречи спикеров парламентов из США, где она всегда проходила, в Австрию, которая дала железобетонные гарантии не ограничивать работу парламентариев.

— Может быть, выходом станет введение визы ООН?

— Надо юридически отработать формат, но, по сути, да, ООН должна давать разрешение на визы членам национальных делегаций для участия в мероприятиях организации.

— Или предлагается другой вариант — перенести ООН. Например, в Россию. Наша страна была бы к этому готова?

— Тот случай, который произошел, вполне дает основание ставить вопрос о переносе штаб-квартиры ООН из США в другую страну. Почему нет? Конечно, это очень непростая тема. Даже если вы только посмотрите на комплекс зданий ООН в Нью-Йорке, то поймете, что для создания такой инфраструктуры нужны сотни миллиардов долларов. Но вопрос не в деньгах, а в принципиальном решении, тем более что ООН существует на взносы государств-членов.

Что касается возможности переноса штаб-квартиры ООН в Россию, то, я думаю, если бы такое решение было принято, то наша страна смогла бы обеспечить это «великое переселение» Организации Объединенных Наций и уж точно гарантировала бы права всех зарубежных участников.

— Какими будут ответные меры России в связи с визовым произволом США?

— Ответная реакция России на это, безусловно, последует. Она должна быть чувствительной и адекватной той безответственности, которую проявили США в отношении России. Над этим сейчас работают специалисты. Когда меры будут тщательно проработаны, их обнародуют. Они обязательно будут жесткими и чувствительными.

— Это не загонит российско-американские отношения в тупик?

— А вы знаете, они и так уже в тупике, их уже некуда дальше загонять. Но не отвечать на такие вызывающие, беспрецедентные действия мы просто не имеем права.

— Минфин разрабатывает законопроект, стимулирующий россиян формировать за счет личных взносов дополнительные источники финансирования своих пенсионных выплат. Как вы относитесь к этой идее? Не перекладывает ли тем самым государство на граждан обязанность по пенсионным выплатам?

— Законопроекта Минфина мы не видели. Так что, строго говоря, комментировать нечего, пока это в формате инициативы. Скажу только, что практика увеличения пенсии за счет личных накоплений в мире довольно распространена. Другое дело, насколько своевременно ее введение у нас. На мой взгляд, сейчас значительная часть населения имеет доходы, из которых им просто нечего выделять на увеличение пенсионного обеспечения в будущем. Не говорю уже о том, что люди не в состоянии понять механизмов ее формирования, начисления, потому что постоянные изменения в этой сфере их окончательно запутали.

Сказанное не означает, что я против совершенствования пенсионной системы, регулирующего ее законодательства. Россия – социальное государство, и мы обязаны делать все для того, чтобы размер пенсий, социальная защищенность граждан улучшались. Но шаги в этом направлении должны быть продуманными, ответственными, учитывающими отечественные реалии.

Если эта инициатива будет развиваться, то должны быть обязательно предусмотрены несколько базовых принципов: добровольность, налоговые преференции для граждан и работодателей и жесткие гарантии, ответственность государства за обеспечение сохранности пенсионных накоплений.

— Вчера в своем выступлении на заседании Совета Федерации вы обрисовали масштабы предстоящей законодательной деятельности. В ходе осенней сессии предстоит принять солидный пакет законов, в том числе более ста приоритетных. Не скажется ли это негативно на качестве законов?

— Такой риск, несомненно, имеется. Но я бы не сказала, что он очень высокий. Следует принять во внимание, что в Совет Федерации приходят законы, принятые Государственной думой. Наша палата участвует в их рассмотрении, обсуждении с момента внесения в Госдуму, с так называемого нулевого чтения.

По сути, мы в Совете Федерации подводим черту под совместной законодательной работой, за исключением тех случаев, когда мнения палат в отношении какого‑то закона расходятся. Тогда мы его отклоняем. Но это достаточно редкий случай, поскольку, повторю, у нас, сенаторов, есть возможность высказать и согласовать с депутатами наши мнения, предложения еще тогда, когда законопроект находится в Думе.

Хочу также подчеркнуть, что за более чем четверть века деятельности Федерального Собрания сложился корпус профессиональных политиков — парламентариев. У нас широкие связи с коллегами из других стран, с международными парламентскими структурами. Есть возможность знакомиться с опытом их работы, сравнивать, делать выводы. Могу сказать: мы ни в чем не уступаем нашим зарубежным коллегам. Ни в уровне профессионализма, ни в качестве нашей законотворческой и законодательной деятельности. А в чем‑то и превосходим.

Безусловно, есть и проблемы. Основная часть законопроектов готовится структурами федеральной исполнительной власти. К сожалению, сроки внесения законопроектов соблюдаются ими не всегда, документы поступают с запозданием. Когда это приоритетные законопроекты, возникает своего рода цейтнот. Он задерживает не только нас, законодателей, но и государство, страну, бизнес, граждан. В том числе с реализацией национальных проектов.

— На недавнем Московском финансовом форуме ряд авторитетных в стране людей высказали сомнение в том, что осуществление национальных проектов приведет к ускорению роста российской экономики, позволит существенно продвинуться в достижении национальных целей развития, сформулированных в майском указе. Как вы относитесь к этим заявлениям?

— Я в курсе дискуссии, развернувшейся на форуме. Такие мероприятия для того и проводятся, чтобы участники могли свободно публично высказаться по актуальным вопросам. Если же высказывания критические в адрес власти, к ним тем более стоит прислушаться. Особенно, когда критика исходит от авторитетных людей.

Что касается национальных проектов. По сути, речь идет о мегапроекте. В мире в целом программ такого масштаба вряд ли наберется много. Понятно, их разработка и реализация идут не без проблем. Соответственно, высказываются разноречивые мнения, оценки, прогнозы.

Совет Федерации в полной мере отдает себе отчет в огромном значении национальных проектов для страны. Принятие законов, необходимых для их осуществления, мониторинг их реализации — абсолютный приоритет нашей деятельности как минимум до 2024 года. Я, мои коллеги по палате убеждены: реализация национальных проектов ускорит экономическое развитие страны, выведет нас на рубежи, намеченные в майском указе.

Из чего мы исходим? Национальные проекты — не механический конгломерат документов. В совокупности это система, охватывающая и связывающая все сферы, все факторы, определяющие динамику экономического роста, условия жизни людей.

В современном мире ключевое значение для развития экономики имеет качество человеческого капитала. И целый ряд национальных проектов — образование, здравоохранение, демография, культура — направлены именно на это. Ускорение роста экономики невозможно без внедрения передовых технологий, инноваций, модернизации отраслевой структуры. Такие проекты есть: наука, цифровая экономика, повышение производительности труда, поддержка малого и среднего предпринимательства. Сюда же относится Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры.

Не буду называть все национальные проекты. Осуществление каждого из них позитивно сказывается на всех остальных. Возникает кумулятивный, синергетический эффект — дополнительная энергия развития экономики, страны в целом.

И еще одно. Наряду с национальными проектами государство использует и другие инструменты, механизмы ускорения экономического и социального развития. Это улучшение делового инвестиционного климата в нашей стране, предоставление разного рода льгот, более действенная поддержка отечественных экспортеров и так далее. Свой вклад вносит частный бизнес.

Важное событие — поворот к смягчению бюджетной и денежно-кредитной политики. Так, в будущем году намечено снять «печати» с Фонда национального благосостояния. Его средства пойдут не на покрытие бюджетных расходов — бюджет будет профицитным в течение ближайших трех лет, — а на инвестиции.

Всего в течение трех лет, 2020, 2021 и 2022 годы, на реализацию национальных проектов и Комплексного плана планируется направить из федерального бюджета около 7 триллионов рублей. Сумма внушительная. Дело за их эффективным использованием.

Выстраивание механизмов реализации нацпроектов оказалось работой более сложной и длительной, чем виделось в начале. И потому обеспечить их ритмичное и равными долями по кварталам финансирование в этом году не получилось. В результате часть средств перейдет на следующий год. Субъектам федерации следует уже сейчас думать над тем, как использовать немалые средства с максимальной отдачей.

Как показывает жизнь, на всех уровнях управления проектами дает о себе знать избыточное администрирование. Так, все национальные проекты распределены и расписаны по государственным программам, схемам бюджетного планирования. Войти в них можно только в виде конкретного проекта. В принципе, это правильно. Однако требования к бюджетополучателям — исполнителям проектов сформулированы жесткие, процедура оформления сложная. Что затрудняет включение бизнеса, социальных организаций, граждан в осуществление национальных проектов. Не случайно президент на недавней встрече с главой правительства призвал исполнительную власть сосредоточить свое внимание не только на финансировании как таковом, но и на разбюрокрачивании принятия решений как условии обеспечения ритмичности финансирования, мотивации предпринимательской, общественной инициативы и активности.

В общем, уже в ближайшие годы мы вправе рассчитывать на заметное улучшение ситуации и в экономике, и в социальной сфере.

— В следующем году исполняется 75 лет окончания Второй мировой войны, сокрушения гитлеровской Германии. Для России, ее граждан это праздник Великой Победы. К сожалению, на Западе не прекращаются попытки возложить на нашу страну равную с фашистской Германией ответственность за развязывание войны. Какой, на ваш взгляд, должна быть роль парламентариев и межпарламентского взаимодействия в отстаивании исторической правды?

— Попытки переписать историю, обвинить нашу страну во всех возможных грехах не просто не прекращаются. Я бы сказала, усиливаются. Сегодня воюют уже не только с памятниками, но и с самой исторической памятью.

Казалось бы, после Нюрнбергского процесса невозможно отрицать, что именно на нацистах лежит целиком и полностью ответственность за развязывание Второй мировой войны, преступления против человечности. Как невозможно отрицать и то, что именно советский солдат взял на себя главную тяжесть борьбы с нацизмом, именно Красная Армия внесла решающий вклад в разгром фашистских армий, в освобождение Европы, мира от реальной угрозы порабощения.

Но и это подвергается сомнению в том числе со стороны высокопоставленных европейских чиновников. С трибуны Европарламента звучат прямые заявления о равной ответственности Советского Союза и гитлеровской Германии за ту трагедию, которую пережило человечество в 1939 — 1945 годах. В преддверии празднования 75-летия Победы над фашизмом такие слова звучат не просто цинично. Они звучат кощунственно в отношении тех 16 миллионов мирных советских граждан, которые были убиты гитлеровцами, их наймитами, умерли от голода, холода, болезней на оккупированных территориях.

С таким наглым, злонамеренным переписыванием истории нужно бороться всеми силами. Это наш священный долг перед павшими в боях за Родину, погибшими в гитлеровских концлагерях, замученными оккупантами. И это наш долг перед будущими поколениями. Если мы не отстоим правду истории, человеконенавистнический кошмар может повториться.

Вы знаете, что Россия выступила с инициативой о признании Победы над нацизмом во Второй мировой войне всемирным наследием человечества. А также с инициативой объявления памятников борцам с нацизмом всемирным мемориалом человечества. Это нужно всему международному сообществу как одно из важнейших условий сохранения исторической правды, противодействия угрозе активизации неонацизма и радикализма.

Эта идея уже нашла множество единомышленников в международных парламентских организациях. В середине октября в Белграде мы вынесем этот вопрос на обсуждение Ассамблеи Межпарламентского союза. Планирую участвовать в обсуждении и выступить по этому вопросу лично.

Источник: РИА Новости