Наш Черчилль

Девять дней, как Примаков ушел. Он был, пожалуй, последним из могикан советского истеблишмента и идеальный прецедент политика и чиновника той эпохи. Ему было чуждо материальное, и он мыслил стратегически и глобально в порученной ему сфере. Сейчас из похожих остался только Геращенко, и иных уж нет.

Кажется парадоксальным, но тогда, в девяносто девятом, США и Европа недвусмысленно хотели именно его видеть президентом после Ельцина. Несмотря на то, что Евгений Максимович считался не просто сторонником концепции многополярности, но и «мистером нет» в международных делах.

 Все потому, что он был системным мировым игроком — понятным, прозрачным и предсказуемым. Они знали, что можно от него ожидать, а чего ждать не стоит.

Но тогда уходящий Ельцин сделал выбор в пользу качественного омоложения чиновничьего корпуса, и преемником стал Владимир Путин, годящийся Примакову в сыновья.

Когда в сентябре девяносто восьмого Примаков неожиданно стал премьером, либералы были на грани ужаса и паники. Но за восемь месяцев его премьерства он сумел доказать, что его правительство было едва ли не одним из самых либеральных за всю постсоветскую историю. То, что кабинет Примакова сделал в российской экономике, выводя ее из штопора — экономисты называют умным термином «регуляторная пауза». Это значит, что он избежал соблазна избыточного кризисного регулирования, дав возможность всем амбициозным экономическим силам пробиться через последствия дефолта.

Точно также и Геращенко тогда спас банковскую систему страны, хотя те же традиционные либералы-финансисты ругали его с первого дня на чем свет стоит и предрекали с его приходом полный крах всего и всея.

Примаков избавил нас от представлений, что человек в преклонном возрасте не может быть эффективным руководителем. Если проанализировать все факты, а не пропагандистские программы того времени, изображавшие Евгения Максимовича чуть ли не ходячим мертвецом, то в свои 70 тогдашний премьер был в лучшей форме, чем большинство его коллег на 20–30 лет моложе его.

С возрастом, все больше напоминавший Черчилля, он доказал, что когда человек постоянно ставит перед собой новые серьезные вызовы и тренирует свой мозг, старческое слабоумие ему никак не грозит. Да что говорить, если в прошлом году речь восмидесятичетырехлетнего Примакова на заседании клуба Меркурий в Торгово-промышленной палате стала одним из главных концептуальных выступлений сезона и цитировалась всеми и везде. Поползли даже слухи, что старик хочет вернуться во власть, и априори фантастическими они не казались.

Недоброжелатели называли «примуса» (его традиционное прозвище) одним из основателей сети арабских террористических организаций. Действительно, Примаков, как посланец СССР, скорее всего, приложил руку к чему‑то подобному. И, возможно, в том числе и на этом во многом был построен его огромный авторитет в арабском мире. Но при этом он долгие годы оставался весьма значительной и дружественной фигурой для политического истеблишмента США. 

Почему?

Ответ прост: масштаб личности и многогранность мышления в политике стоят выше конкретных противоречий и разногласий. Масштабным оппонентам часто проще договориться между собой, чем мелким и мелочным псевдо друзьям.

Я думаю, что если бы в первом десятилетии двадцать первого века Примаков поработал бы спецпредставителем по связям с США и НАТО, многих нынешних проблем в наших с ними отношениях удалось бы избежать. 

Сегодня многие конфликты в международной политике часто продиктованы факторами, далеким от фундаментальных: личные обиды, коммерческие интересы, клановые пристрастия — все это влияет на картину международных отношений и одновременно искажает её. Конфликтные ситуации возникают буквально на ровном месте, превращая целые страны и народы в заложников мелких дрязг и больших войн. Во многом это связано и с вырождением политического класса как такового и с тем, что в нынешней реальности фигуры серые и посредственные часто получают больше возможностей в актуальной политике, чем настоящие звезды, яркий пример которых Примаков. 

Политик не всегда должен побеждать любой ценой, и все тот же Черчилль, на которого так был похож Примаков, тому пример. Для подлинно масштабной личности в политике важен не сиюминутный успех, а победа истины, и в этом смысле ушедший Евгений Максимович показал нам всем пример, на который стоит ориентироваться. Истина не всегда обязательно побеждает вместе с тобой, но для того, чтобы она победила, политикой заниматься стоит.