Российское присутствие в Сирии: от войны к миру

Сегодня – очень важная дата в новейшей истории России, и Совет Федерации имеет к ней самое прямое отношение. Ровно 5 лет назад, 30 сентября 2015 года Президент России В.В. Путин внес на рассмотрение палаты предложение о принятии Постановления о согласии на использование контингента Вооруженных Сил России за рубежом.

Важный момент – это было сделано в соответствии с просьбой президента Сирии Башара Асада об оказании военной помощи. То есть речь, во‑первых, не идет о некой односторонней акции с российской стороны, и, во‑вторых, наше присутствие в Сирии имеет абсолютно легитимный характер, в отличие от нахождения на сирийской территории военных ряда других стран.

В тот же день, 30 сентября 2015 года, после уведомления заинтересованных государств боевая авиация Воздушно-космических сил России приступила к нанесению ударов по объектам вооруженных формирований ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра» в Сирии.

Министр обороны РФ С.Шойгу только что привел убедительные данные, подтверждающие эффективность действий российских военных – под контроль Дамаска перешло 88% территории страны, при том, что к сентябрю 2015 года официальные власти контролировали менее трети территории Сирии. К местам жительства удалось вернуть 2 169 983 человек – а ведь это те самые беженцы, о судьбе которых так волнуется Европа.

Не будем, кстати, забывать, на каком тяжелом информационном фоне действовали наши военные в Сирии на протяжении всех 5 лет – сколь регулярные, столь и бездоказательные обвинения в якобы намеренных атаках на гражданские объекты, разного рода фейковые вбросы про применение химического оружия сирийскими властями при поддержке России, под что даже специально создавались псевдообщественные структуры — «профессиональные» поставщики «липовых» фактов и постановочных фото, вроде пресловутых «Белых касок». Раздражение Запада, на словах ратующего за борьбу с терроризмом, вызвал именно тот факт, что Россия обеспечила разгром ИГИЛ, но не дала при этом свершиться ливийскому или иракскому сценарию в Сирии, что и было главной целью некоторых внешних сил.

Но важно и то, что параллельно с военными успехами, налицо достижения и на дипломатической ниве. Благодаря нашим внешнеполитическим усилиям родился астанинский переговорный формат, который сдвинул с мертвой точки женевские переговоры. Усилиями России, Турции и Ирана был созван Конгресс сирийского национального диалога в Сочи, где были приняты документы, отражавшие приверженность правительства и оппозиции проведению конституционной реформы. Тем самым государственному процессу были заданы важные формальные рамки. Разумеется, одних рамок для движения вперед недостаточно, но, как говорится, путь задан, и дело движется. Конституционный комитет продолжил работу после паузы, которая была вызвана пандемией коронавируса.

Проблем, разумеется, еще хватает – впрочем, никто и не рассчитывал, что диалог будет проще войны, а созидание – легче разрушения. Просто война – это тупик, и это, полагаю, понимают все ответственные силы и в Сирии, и за ее пределами. А потому будем работать дальше. Итог – мир в Сирии – того стоит.