Пространство общей судьбы

Многим свойственно апеллировать к аргументу про весь мир: «весь мир знает (приветствует, поддерживает, осуждает и т. д.)». Но весь — это порядка 8 млрд. человек, живущих в двух сотнях стран. Даже с поправкой на современные средства связи, транспорт, достижения в унификации, стандартизации и т. п. большинство ориентируются всё‑таки не на глобальную повестку или некие «универсальные» постулаты, а на иное. В том числе на вековые традиции, язык, культуру, верования, этические нормы, присущие конкретным социумам.

Так, в густонаселенной Бельгии — сердце европейской интеграции -невооруженным глазом заметны различия в укладах бельгийцев, которые предпочитают французскому языку язык нидерландский. В этом федеративном королевстве представители каждой из двух языковых групп имеют даже свои собственные полноценные парламенты. В германской столице спустя тридцать лет после падения Берлинской стены между её западной и восточной частями коренные обитатели до сих пор сохраняют на бытовом (и не только) уровне особенности, свойственные именно западным и восточным берлинцам. Что же говорить тогда о людях, живущих в таежных поселках, горных аулах или на островах?! У каждого из них свой микромир, и он для них все‑таки главный. Так что не обольщайтесь, увидев бедуина на верблюде со смартфоном последней модели, что у него будут те же взгляды, ценности и интересы, как у обладателя аналогичного смартфона в нью-йоркском небоскребе или в джунглях Амазонки.

Поэтому важно учитывать не столько внешнюю атрибутику, сколько пространства общей судьбы. К ним вполне относится, например, постсоветское пространство СНГ.

После образования в 2001 г. Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) о пространстве общей судьбы заговорили применительно к восьми сопредельным государствам (Индии, Казахстану, Киргизии, Китаю, Пакистану, России, Таджикистану и Узбекистану). Разумеется, в подобных вопросах простого соседства маловато. Однако речь идет пока о намерении формирования такого рода пространства, а не о факте его существования в настоящее время.

Описываемая тема получила дополнительную актуальность в рамках российского председательства в ШОС. И тут для нас возникает как минимум три вопроса: (1) место России в ШОС; (2) место ШОС среди других международных объединений и (3) перспективы формирования пространства общей судьбы под условным названием ШОС+. Отвечаю:

(1) РФ была среди стран-основателей ШОС. В тот период (конец 1990 – начало 2000-х) в Москве, пожалуй, в большей степени рассчитывали на углубление стратегического партнерства с ЕС. В отношении с Пекином- партнерство лишь начиналось, на его повестке были первичны вопросы о линии госграницы и военно-политической стабильности в евразийском регионе от Урала до Тихого океана.

Нежелание официального ЕС должным образом учитывать национальные интересы РФ и явная попытка Запада сорвать реинтеграцию на постсоветском пространстве совпали по времени с договоренностями Москвы и Пекина (2015) о сопряжении евразийской интеграции в рамках СНГ с китайским мега проектом «Один пояс, один путь». В общем, мы не только создавали ШОС, но и играем в нем по сей день одну из главных ролей.

(2) По многим макроэкономическим параметрам ШОС сегодня вполне сопоставим с ЕС или Соединенными Штатами, а по ресурсным — зримо превосходит их вместе взятых. В военно-политическом отношении среди членов ШОС два постоянных члена Совбеза ООН и три ракетно-ядерных державы. При этом страны члены ШОС (в отличие от наших западных партнеров) не навязывают друг другу идеологий, ценностей, правила поведения внутри их суверенных территорий.

(3) Первые два ответа уже позволяют заключить, что дальнейшее развитие ШОС не только возможно, но и отвечает нашим стратегическим интересам. Сказанное в полной мере относится к идее формирования на этой основе пространства общей судьбы. К слову, само это пространство может продолжить свое расширение. Во всяком случае, в сентябре с. г. президент В. Путин объявил о том, что уже получено 16 новых заявок на вступление в эту организацию, получение статуса наблюдателя или партнера по диалогу. Напомню, что всего лишь четыре года назад Владимир Владимирович озвучил инициативу формирования «большого евразийского партнерства», в которое могли бы войти ЕАЭС, Китай, Индия, Пакистан, Иран и партнеры России по СНГ. Сегодня в рамках ШОС такое партнерство уже реальность.

Разумеется, между сотрудничеством в сферах политики, экономики, единой транспортно-логистической инфраструктуры, образования, науки, культуры и формированием пространства общей судьбы дистанция немалая. Однако участники ШОС за века совместного сосуществования на просторах евразийского материка получили такой опыт, который вполне позволяет добиться поставленной амбициозной цели в интересах всех и каждого из участников динамично развивающегося шанхайского интеграционного процесса.

Что думают об этом мои отечественные и зарубежные коллеги, узнаем уже 21–23 октября, во время первого московского международного форума ведущих парламентских партий «ШОС+», который, к слову, через Интернет будет доступен любому жителю планеты Земля.