Суверенитет и новые вызовы с точки зрения права

У юристов принято считать, что суверенитет представлен как в публично-правовом, так и в частноправовом измерениях.

С точки зрения частного права суверенитет – это, по сути, реализация принципа свободы договора, основанного на автономии воли сторон правоотношения. Именно посредством реализации суверенных воль экономически свободных субъектов выстраивается гражданский оборот, обеспечивается конкуренция.

Вместе с тем, с момента принятия Декларации СНД РСФСР «О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» прошло почти 30 лет. Декларация определила, что суверенитет является естественным и необходимым условием существования государственности.

С суверенитетом как качеством государства, публичной политической власти принято связывать своего рода «состоятельность» государства, способность его институтов осуществлять всю полноту политики без произвольного – помимо его воли де-факто или де-юре – вмешательства каких‑либо иных субъектов, действующих за пределами национальной государственности. Здесь суверенитет представлен способностью национальных властей реализовывать внутреннюю и внешнюю политику без определяющего вмешательства извне.

 Суверенитет является тем фундаментальным качеством государства, которое предопределяет появление всех остальных, о которых принято говорить в современной демократической парадигме государственно-правового развития. Разумно заключить, что суверенитет, в каком бы проявлении он не выступал – частноправовом или публично-правовом, обеспечивает достижение целей права, к которым можно отнести обеспечение безопасности и справедливости, экономического благосостояния и т. д.

К примеру, одним из частных проявлений отражения суверенитета в законодательстве является суверенитет в отношении воздушного пространства. В соответствии с частью 1 статьи 1 Воздушного кодекса Россия обладает полным и исключительным суверенитетом в отношении воздушного пространства Российской Федерации. Указанная норма устанавливает верховенство, единство и независимость национальных властей России в отношении воздушного пространства. Норма служит обеспечению суверенного режима воздушного пространства Российской Федерации.

Суверенитет отражается и в отраслевых документах стратегического планирования. Так, к примеру, Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года направлена на реализацию суверенитета и национальных интересов Российской Федерации в Арктике и способствует решению основных задач государственной политики Российской Федерации в Арктике (пункт 2 «арктической» Стратегии). Итогом реализации Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года, как следует из ее пункта 38, должны стать обеспечение экономического суверенитета Российской Федерации и устойчивости национальной экономики к внешним и внутренним вызовам и угрозам, укрепление общественно-политической стабильности, динамичное социально-экономическое развитие, повышение уровня и улучшение качества жизни населения.

Таким образом, суверенитету в различных его проявлениях уделяется достаточно внимания в нормативном массиве, однако, все же есть сферы, которые нуждаются в дополнительной законодательной проработке.

С конца XX века в политико-правовую повестку постепенно входят вопросы обеспечения кибербезопасности в различных проявлениях таковой. Такими проявлениями могут быть и недопущение вмешательства во внутренние дела государства (к примеру, в выборы) посредством информационно-коммуникационных технологий, и защита граждан и организаций от несанкционированного доступа «извне» к данным, и противодействие информационному давлению, имеющему цели дестабилизации внутриполитической обстановки в отдельных государствах. Статья 16 Федерального закона от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» определяет, что государственное регулирование отношений в сфере защиты информации осуществляется путем установления требований о защите информации, а также ответственности за нарушение законодательства Российской Федерации об информации, информационных технологиях и о защите информации. В 2016 году в России была принята новая Доктрина информационной безопасности (Указ Президента РФ от 05.12.2016 г. № 646 «Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации»), которой под информационной безопасностью понимается состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних информационных угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальная целостность и устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации, оборона и безопасность государства. В качестве одного из интересов в информационной сфере Доктриной определяется содействие формированию системы международной информационной безопасности, направленной на противодействие угрозам использования информационных технологий в целях нарушения стратегической стабильности, на укрепление равноправного стратегического партнерства в области информационной безопасности, а также на защиту суверенитета Российской Федерации в информационном пространстве.

Недавно на рассмотрение Государственной Думы был внесен проект федерального закона, предполагающий внесение изменений в законодательство о связи и информации, реализация которых позволит гарантировать функционирование сетевой инфраструктуры на территории России даже в случае недружественных действий со стороны иностранных государств, направленных на прекращение предоставления доступа к Всемирной сети. Конечной целью таких мер является обеспечение информационных и других прав граждан в случае попыток нарушения функционирования сетевой инфраструктуры Российской Федерации.

Все это отражает многовекторность процесса по укреплению государственного суверенитета, множественность его измерений.

Способность государства, с одной стороны, противостоять актуальным вызовам и угрозам и, с другой стороны, обеспечивать качественную государственную политику составляют базис современного государственного строительства.

Другая немаловажная проблема – соотношение государственного суверенитета и юрисдикции международных органов и структур тоже является одним из аспектов проблематики суверенитета, над которой юристы всерьез задумывались еще в прошлом веке в различных правовых системах, эта проблема встает порой и сегодня в мировом правовом пространстве.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин в своей статье «Предел уступчивости» задается вопросом целесообразности возложения функций национальной юрисдикции на наднациональную, приводя: «… Мировой банк и Международный валютный фонд не только не смогли упредить финансовый кризис, но своими неадекватными (или нетранспарентными?) действиями во многом способствовали тому, что кризисные явления развернулись во всю мощь. Даже столь консервативная организация, как ООН, поставила в результате кризиса под вопрос эффективность вышеназванных наднациональных структур. А все национальные правительства мира стали выбираться из кризиса, опираясь на собственные возможности. Договариваясь и кропотливо согласуя национальные и наднациональные интересы – а не отменяя собственные суверенитеты и обязательства перед своими народами!». С этим довольно сложно не согласиться.

Между тем, говоря о суверенитете в масштабах современного глобального правопорядка, необходимо прийти к единому знаменателю понимания суверенитета в международно-правовой плоскости, поскольку это может снять многие противоречия, которые возникают в силу проблем, связанных с разностью подходов различных правовых систем.

Власти многих стран, заигравшись с международными механизмами в различных сферах, фактически утратили самостоятельность во внутренней политике, что привело к утрате государствами качеств суверенитета и конституционной идентичности. Такой подход национальных властей стал катализатором чрезмерной активности наднациональных органов, результатом чего стало повышение давления на национальную государственность со стороны международных субсидиарных структур. К примеру, стала возможной ситуация, при которой со стороны органов в системе Совета Европы звучат призывы к изменению национальных конституций, к пересмотру базовых конституционных положений, составляющих основы конституционного строя.

Разумно заключить, что только лишь с соблюдением принципа субсидиарности при определении границ национальной и наднациональной юрисдикций возможно построение регуляторной системы, которая бы отвечала интересам всех ее участников. Здесь нужно признать, что попытка выстроить абстрактную среду правовой универсальности априори обречена на провал. В общем‑то, сегодняшний кризис наднационального регулирования и разрешения споров – самое яркое тому подтверждение.