Председатель Совета Федерации в эксклюзивном интервью ТАСС рассказала о планах по реализации нового майского указа президента и о том, какие меры должны сопровождать повышение пенсионного возраста.
— На Петербургском международном экономическом форуме неоднократно поднимался вопрос о последнем майском указе президента, который, безусловно, можно назвать суперуказом. На ваш взгляд, насколько быстро и эффективно нужно принять законы, чтобы выполнить все поставленные в этом указе задачи? И насколько они выполнимы?
— Прежде всего, хочу подчеркнуть, что, конечно же, и в Послании Президента Федеральному Собранию, и в майском указе поставлены очень амбициозные, очень масштабные задачи. Это будет очень ответственный этап развития страны, безусловно.
И здесь нужно всем ветвям власти, власти федеральной, региональной работать как одна команда, в одном кулаке, скоординировано, четко, не расслабляться для того, чтобы эти задачи решить. Они сложные, они очень непростые, и времени [на их реализацию] очень мало, ведь шесть лет – это не такой уж большой срок. Но эти задачи выполнимы, никаких сомнений в этом нет. И от того, как каждый сработает на результат, будет зависеть общий успех или общая неудача.
Что касается Федерального Собрания, законодательной власти, то, конечно же, нам надо будет вместе с министерствами и ведомствами, вместе с правительством, экспертным сообществом разработать серьезные законодательные акты, которые обеспечат реализацию этих масштабных задач.
Скажем, цифровая экономика – одна из приоритетных задач. Только в этой сфере надо принять пакет из 50 законов. Это крайне важно, потому что, если мы на законодательном уровне не снимем барьеры и ограничения для развития робототехники, искусственного интеллекта, беспилотных видов транспорта, генетической инженерии и т. д., то все это не сможет развиваться.
Это новые все вещи. Я считаю, что это застало врасплох мировое сообщество, мы оказались не готовы к таким быстрым темпам развития цифровой экономики, потому что считалось, что это такое далекое будущее, что пока можно не думать, что это пока дело футурологов и фантастов. На самом деле, жизнь поставила повестку дня – цифровая экономика, новые технологии, новые рынки труда и так далее.
Поэтому даже принятие этих 50 законов требует огромных усилий — надо вносить изменения в целый ряд существующих нормативных актов. То же самое нужно и по другим статьям указа президента.
Мы понимаем свою ответственность, мы уже серьезно над этим работаем и делаем свою дорожную карту, мы будем координировать наши усилия с Государственной Думой, с регионами.
Я сейчас начала ездить по регионам, недавно была в Волгоградской области. И есть абсолютное понимание, что надо сейчас, не позднее 1 октября сформировать, скажем, в Волгоградской области, новую стратегию экономического и социального развития, с учетом новых заданий.
Поэтому работы будет много, но мы готовы сутками работать, отпуска будут отменены.
Сейчас очень много зависит и от нового правительства, которое должно быть драйвером этого процесса, каждый министр должен понимать сферу своей ответственности. И очень хорошо, что создали Министерство по развитию цифровой экономики. Значит, есть координатор, с которого будет самый строгий спрос за организацию работы по реализации программы развития цифровой экономики. Ведь что такое «цифра»? Это же не «цифра» ради «цифры», это не развитие какой‑то одной отрасли. Это такая междисциплинарная, межведомственная задача. Кроме того, это изменение образа жизни людей. Это даже изменение, если хотите, этики и много чего другого. Это колоссальнейшая задача, и ею надо заниматься в постоянном режиме сейчас.
— Цифровая экономика не может строиться без технологий. Но не все они есть у нас в России. Владимир Путин говорил сейчас о том, что мы будем охранять и защищать свои суверенные интересы, но при этом призвал быть открытыми. Но, с другой стороны, похоже, что такого стремления нет, во всяком случае у коллег за рубежом.
— Мне кажется, выступление Владимира Владимировича было очень серьезно, очень взвешенно. Это было выступление лидера международного, мирового уровня. Он, во‑первых, дал четкий анализ происходящего в мире и того, что с этим надо делать, а вторая часть была посвящена внутренним проблемам. И он сказал, что Россия за взаимовыгодное сотрудничество, Россия за открытость, мы открыты для всех партнеров, но на условия честных, справедливых, взаимовыгодных и так далее.
Ведь пытаются в рамках информационной войны против России навязать нам, навязать международному сообществу, людям абсолютно не соответствующее ситуации мнение о России. Поскольку это прозвучало так публично, это важные сигналы. И мы открыты к кооперации, мы открыты к совместным проектам, к разработке совместных технологий. Это важно.
Но, поверьте, что в России такой огромный потенциал неиспользованный, нереализованный – человеческий, интеллектуальный, научный, производственный. Мы можем очень многое. Нам нужна диверсификация экономики. И многое другое, не буду повторять те задачи, которые поставлены президентом.
А что касается законодательства, то мы должны уточнить закон о науке, о научно-технической деятельности, который был принят 20 лет назад. Мы должны повысить статус нашей Академии наук и более активно использовать ее потенциал. Статус Академии наук должен быть высоким. Мы должны завершить принятие современного законодательства по защите интеллектуальной собственности и развитию рынка интеллектуальной собственности – за это бьется Совет Федерации. Мы должны разработать стратегию интеллектуальной собственности. Потому что, если интеллектуальная собственность не защищена, это сдерживает развитие новых открытий. И много чего другого, поверьте.
— Вы уже говорили недавно, что считаете тему пенсионного возраста актуальной, и допускали возможность его постепенного повышения в течение 10 лет. Не могут ли в этой связи возникнуть риски роста безработицы, учитывая то, что сегодня и молодым людям не так просто бывает найти работу, равно как и людям, которым за 50. А что будут делать люди, которым за 60?
— Во‑первых, есть объективные мировые процессы, которые идут и которые мы можем только констатировать и в соответствии с ними принимать решения. Понятно, что продолжительность жизни растет, а рождаемость снижается, поэтому во всех странах больше людей пожилого возраста и меньше людей трудоспособного возраста. Это объективная тенденция. Поэтому еще в прошлом веке все страны приняли решение о повышении пенсионного возраста.
Во‑вторых, я бы не сказала, что повышение пенсионного возраста как одна мера – это какая‑то самоцель. Нет, нужны изменения в целом, нужна пенсионная реформа для того, чтобы учесть все факторы – экономические, демографические, социальные, гуманитарные. Над этим правительство сейчас будет активно работать.
Все‑таки это не вопрос экономии. Система мер, которая будет принята, сделает более совершенной пенсионную систему, люди будут более защищенными, и, конечно, она должна повышать пенсии. В этом смысл пенсионной реформы.
Что касается пенсионного возраста, я уже сказала, что повышать его необходимо. Надо честно об этом людям говорить, но не делать это шоковой терапией. Можно делать это спокойно, постепенно. Если в течение 10 лет по полгода повышать пенсионный возраст, то, конечно, это не будет очень чувствительно, потому что люди уже будут понимать свою перспективу на 10 лет вперед.
Приведет ли это к безработице? Нет, это не приведет к безработице, поскольку — я еще раз скажу – это система мер, в числе которых должно быть в том числе и регулирование рынка труда под пенсионную реформу, под повышение пенсионного возраста.
А это что означает? Это означает, что для людей, которые через 10–15 лет будут уходить на пенсию, нужна переквалификация, нужно повышение образовательного уровня, переобучение, чтобы они были готовы продолжить трудовую деятельность и были готовыми к уже новым вызовам, новым условиям, которые диктует время.
Что касается молодых людей, здесь тоже нужно серьезно к этому подойти, потому что государство затрачивает огромные ресурсы на подготовку кадров, специалистов со средним, высшим образованием, а потом они могут оказаться невостребованными на рынке труда. А это выброшенные деньги. Нужно готовить те кадры, которые будут востребованы экономикой сегодня, через пять, через 10 лет, и, конечно, это уже должны быть другие программы обучения. Нужно будет вносить много изменений в систему подготовки кадров.
Знаете, меня всегда возмущает, когда я смотрю и читаю объявления, в которых написано «Приглашаются на работу не старше 30 лет» или 35, и с опытом работы, со стажем работы не менее четырех лет. Скажите, пожалуйста, а где молодые люди могут получить стаж, если их на таких условиях приглашают?
Поэтому нужно с повышением пенсионного возраста отработать ситуацию с рынком труда, с расширением возможности трудоустройства и условиями для этого.
— Еще одна болезненная тема — рост цен на бензин. Отслеживает ли Совет Федерации ситуацию в этой сфере?
— Да, у нас 30-го числа заседание, и, я уверена, что большинство сенаторов, приехав из регионов, будут поднимать эту тему.
Я считаю, что это безобразие, я лично считаю, что нельзя, чтобы 95-й бензин стоил 45 рублей, чтобы были галопирующие цены: каждую неделю повышение на рубль, на два.
Да, есть объективные условия рынка, но мы все‑таки живем в нефтегазовой стране, и, если мы хотим жить в рыночной экономике, командным образом ничего нельзя решать. Но тогда должны со стороны государства быть иные меры регулирования и поддержки, которые бы не допускали такого галопирующего роста цен на бензин. Потому что у нас уже цены выше, чем в целом ряде государств. Это абсолютно неприемлемо. Конечно же, это затрагивает очень большую часть населения, в том числе с не очень большими доходами.
Сейчас в правительстве уже практически на выходе постановление о тем, чтобы с 1 июля этого года снизить акцизы на бензин и дизтопливо. Это позволит снизить цены на бензин.
Но есть еще одна проблема: сегодня цены на оптовом рынке на бензин и дизельное топливо выше, нежели на АЗС. Потому что конкуренция компаний, имеющих заправочные станции, продающие бензин, высокая. Поэтому есть опасения, что, если даже акцизы на бензин снизят, то это не приведет к серьезному снижению цен на розничном рынке.
Здесь надо все внимательно разобрать. Такое поручение уже в Совете Федерации дано, я такое поручение дала профильному комитету, ФАС надо приглашать, и всех остальных. Надо понять, где объективные факторы, против которых мы не можем бороться, иначе мы не будем рыночной экономикой, либо это пользуются просто ситуацией и решили подзаработать.
— Давайте перейдем к международной повестке. Не могли бы вы прокомментировать последние обвинения со стороны Нидерландов по поводу Boeing, сбитого над Донбассом? Как Россия, на ваш взгляд, должна реагировать на подобные заявления?
— У меня лично по тому, как история велась, не было никаких сомнений, что виновной назначат Россию.
Хочется сто раз говорить соболезнования семьям погибших. Но только произошло это событие, через несколько минут США уже заявили, что это сделала Россия, уже тогда нас назначили виновными в этой катастрофе.
Россия предлагала с первой минуты сотрудничество, взаимодействие. Мы предоставили все, что у нас было, мы предоставили информацию с радаров. Мы были открыты, потому что мы знали, что это не мы сделали. Но нас не пригласили к расследованию. Вопрос — почему? Давайте вместе разберемся, в диалоге поймем, кто прав, кто виноват.
И вот такое ощущение, знаете, что это второе дело Скрипалей или первое дело Скрипалей продолжили. Такой вот стиль отношений.
Поэтому Владимир Путин, по‑моему, четко и внятно сказал: как мы можем доверять расследованию, в которое нас не пригласили, заранее пытаясь назначить нас виновными? И где не учтены наши аргументы, наши факты, наши вещдоки и все, что было представлено. Поэтому до тех пор, пока России не дадут возможность детальнейшим образом разобраться в расследовании, познакомиться с материалами этого расследования, высказать свою позицию, свою точку зрения, свои аргументы, у нас нет оснований признавать итоги расследования этой комиссии.
Понимаете, только предварительная версия, а Вашингтон уже аплодирует и одобряет. Не прочитав еще, они уже сразу одобрили итоги расследования только по той причине, что виновными вновь пытаются сделать Россию.
Это та история, когда нет доверия уже не только в двухстороннем, но многостороннем формате, и нет доверия институтам, которые десятилетиями создавались для того, чтобы поддерживать мир и порядок, чтобы формировать правила игры. Какое может доверие быть к этим институтам, которые таким образом ведут расследование?!
— На ваш взгляд, в ситуации, которая сложилась в вопросе вокруг КНДР после срыва саммита Трампа и Ким Чен Ына, может и должна ли Россия предпринять более активное дипломатическое усилие для корейского урегулирования?
— Прежде всего, такая непоследовательность политики, такая импульсивность в международных делах, недопустима. Тема очень тонкая, очень чувствительная.
И, посмотрите, удалось общими усилиями склонить Ким Чен Ына к другой тональности. Он проявил готовность к переговорам, более того, он пошел на беспрецедентный шаг – к уничтожению, взрыву полигона по испытанию ядерного вооружения.
Казалось бы, нужно и с другой стороны делать такие же шаги навстречу. Это же переговоры, а любые переговоры – это улица с двусторонним движением. Надо очень осторожно, деликатно себя вести, чтобы не навредить.
Но вместо такого подхода — американо-южнокорейские учения. Хотя в США знают, что Пхеньян очень остро реагирует на такого рода учения, как на угрозу своему суверенитету, угрозу своей безопасности. Но ведь можно было сделать ответный шаг, отменить эти учения.
Никто ведь так и не понял, что послужило причиной для отмены саммита. Сначала отменили, а теперь говорят: «А вы знаете, мы вернемся». Нельзя так действовать в мировой политике. Это несерьезно, это безответственно, это как раз и создает тот кризис доверия, о котором мы с вами говорили.
Что касается России, то Россия последовательно выражала и выражает свою позицию. И мы всегда выступали за диалог с нашими партнерами, Южной Кореей, с Северной Кореей, убеждали их в необходимости выхода на переговоры. Мы строго выполняли санкции Совета безопасности ООН, потому что это международные обязательства любой страны. Но мы активно вели переговорный процесс. И в открытом, и в закрытом режиме с нашими партнерами — и Китаем, и другими государствами.
Министр иностранных дел России поедет в Северную Корею с визитом. Уверена, что ему много удастся в ходе этих переговоров подвинуть в правильном направлении. Мы не снимали ни на один день, что называется, руку с пульса ситуации на Корейском полуострове и ситуации вокруг Северной Кореи. Конечно же, наш министр — очень опытный дипломат. Уверена, что ему многое удастся.
— Ведь и вы планировали посетить обе Кореи. Это остается в повестке?
— Да эта тема остается в повестке. Но ситуация настолько быстро меняется на Корейском полуострове, что нужно выбрать правильное время. И мы над этим работаем.
Мы продолжим наши усилия по корейскому урегулированию с нашими партнерами — и европейскими, и Китаем. Эта тема была предметом обсуждения на Петербургском международном экономическом форуме. И мы все примерно одинаково понимаем эту проблему и готовы ее одинаково решать.
Беседовали Георгий Каптелин, Алексей Цыпин
Источник: ТАСС