Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко о федерализации как оптимальном пути развития для Украины.
Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко о федерализации как оптимальном пути развития для Украины.
Валентина Ивановна, в последнее время в связи с событиями в соседней Украине активно обсуждаются проблемы государственного строительства, прежде всего федерализма. В самом названии верхней палаты, которую вы возглавляете, присутствует слово «федерация». Трудно было представить, что спор о федеративном устройстве может дойти до такого накала и, более того, достичь кровавой черты, что мы видим сегодня в близкой нам стране.
Валентина Матвиенко: В мире сегодня существуют десятки федеративных государств. Они построены по нескольким основным концептуальным схемам: договорной, централистской, кооперативной или различным комбинациям из их главных принципов.
Федерализм — явление сложное, оно развивалось веками. В мире нет двух одинаковых федераций — все зависит и определяется культурно-историческим прошлым конкретной общности, традициями, этническим составом населения, уровнем экономического развития отдельных частей государства и так далее.
Как вы полагаете, в новой России, которая является самой большой федерацией современного мира, становление федеративных отношений было относительно гладким и спокойным процессом, а главное — завершилось ли оно? Ваше мнение особенно интересно в связи со многими заявлениями в период прошлогодних дискуссий вокруг Конституции. Тогда звучало немало мнений о том, что верхняя палата регионов — вещь излишняя, то есть, другими словами, неявно отрицался и сам федеративный принцип построения России.
Валентина Матвиенко: Оставим это на совести утверждавших подобное политологов и журналистов. Думаю, тут сказывалась недостаточная степень проникновения в суть проблем, которые авторы брались обсуждать. Если говорить серьезно, в современном мире редко встречаются гладкие и спокойные социальные процессы. Уже сама многомиллиардная численность земного социума, объединенного в две сотни государств, предполагает, что в столь сложной системе противоречий всегда будет достаточно.
Не вдаваясь в анализ исторических истоков российского федерализма, скажу несколько слов о современном этапе. Процесс был исключительно непростым. Началом строительства новой федерации можно признать заявление Ельцина в августе 1990 года, обращенное к российским автономиям с предложением брать столько суверенитета, сколько они могут «проглотить». С этого начался печально известный «парад суверенитетов», едва не приведший в итоге к распаду России.
Следующим крупным этапом стал Федеративный договор 1992 года. Он несколько отодвинул опасности, порожденные «парадом», но не устранил многих критичных для федеративного развития ситуаций. Республики в составе РФ выступали в соответствии с договором в качестве «самостоятельных участников международных и внешнеэкономических отношений», земля и недра стали исключительным достоянием народов, проживающих на данной территории, и тому подобное.
Однако и в центре, и на местах нарастало понимание того, что федеративность уходит за некую грань, за которой страна будет уже больше похожа на конфедерацию.
Поэтому новый этап эволюции нашего федерализма не заставил себя ждать. В 1994 году прошла масштабная кампания заключения договоров о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между Федерацией и ее субъектами. Многие ошибки, допущенные в предыдущий период, были устранены, но неизжитых издержек всё же осталось много. Сохранялась суверенизация регионов, что породило во второй половине 90-х годов множество региональных законодательных актов, прямо противоречащих Конституции и многим федеральным законам. В конце 90-х аналитики оценивали общее число таких противоречий Конституции России и федеральным законам примерно в 3 тысячи юридических статей и формул! Это были большие и малые мины замедленного действия, заложенные в законах многих регионов страны. Однако практически все они были, что называется «обезврежены» в период первого президентства Владимира Путина. Поверьте, это был непростой процесс, но обойтись без него было нельзя.
Я так подробно остановилась на первом десятилетии развития российского федерализма, чтобы читатель понял, насколько это сложно. И, соответственно, насколько сложны проблемы, которые буквально раскалывают современную Украину, где подобные проблемы пытались и пытаются решить через усиление унитарных тенденций в государственном строительстве.
То есть можно сказать, что в России проблемы с утверждением федерализации тоже были, но причины их находились на другом полюсе. Если на Украине господствует и вызывает отторжение многих регионов жесткий унитаризм, дошедший до языковых запретов, то у нас были перехлесты, приближавшие принципы государственного строительства к конфедеративным нормам?
Валентина Матвиенко: Можно сказать, что было так. И это говорит о принципиальной сложности проблем государственного строительства в современном мире. Федерализм, если говорить схематично, теоретически находится между унитаризмом и конфедеративными моделями. Это общая схема, а истина в каждом случае конкретна: есть федеративные государства, несущие в себе тот или иной груз унитарных элементов, а есть федерации, которые содержат конфедеративные принципы. В каждом случае — это предмет общественного договора, процесс непростых и подчас долгих согласований общественных и политических сил. Тот, кто хочет этого избежать, надеясь на силу, быстроту и натиск, в лучшем случае на какое‑то время загонит проблему вглубь. Но тем самым он неизбежно наращивает разность потенциалов социальной напряженности в обществе. Рано или поздно это закончится молниеподобной социальной вспышкой, когда терпение кончится не только у мужчин — кормильцев своих семей, но у женщин и стариков. К сожалению, нечто подобное мы видим сегодня в соседней Украине. Женщины становятся в живые коридоры, разделяя враждующие стороны!
Не знаю, какой гоголевский черт толкал под локоть пришедших к власти на коктейлях майдана правителей, когда они первым делом отменили язык, на котором говорит полстраны. И неужели они не знают характера своего родного народа? Это сильный, просвещённый, гордый и, что очень важно, пассионарный, то есть полный внутренней энергии народ. Как же можно так с ним обращаться?
Сейчас часто и много говорят, что современная Украина — это государство, сложенное из нескольких больших частей, что роковым образом сказывается на его прочности.
Валентина Матвиенко: Исторически это во многом верно. Украина ХХ века, если можно так выразиться, «сложносочиненное» государство. Сердцевина — это древний Киев и его огромная округа. К этому после большевистской революции добавилась Новороссия, а после войны — возвращенные в состав исторической России западные области. В честь 300-летия воссоединения с Россией она получила в подарок и залог вечного единства — благодатный Крым. Всё это большое государственное пространство существовало в жестких, практически унитарных, имевших лишь некоторые элементы федерализма рамках Советского Союза. Оно несло в себе немало разнородных черт — языковых, религиозных, национально-культурных и других.
Повторюсь, пока эта общность жила в рамках Союза, она была скорее административной единицей. Но 1991 год решительно изменил ситуацию. Административные границы между республиками СНГ стали государственными. Это было принципиально новое качество. И тут уже каждой из республик, а главное, политическим элитам нужно было подниматься на новый уровень государственного мышления.
Здесь до сих пор наблюдается заметный разнобой. Мы помним, какие кровавые раздоры имели место в некоторых республиках. Лишь некоторым из них удалось провести свои корабли через турбулентную стихию 90-х без больших потрясений.
Казалось, что и Украину минует чаша злых раздоров. Но этого не случилось. Сейчас, после нечаянных признаний ответственных американских деятелей, выясняется, что Украине активно помогали усвоить устав чужого и чуждого ее народу монастыря, потратив на это — ни много ни мало — пять (!) миллиардов долларов.
На мой взгляд, только федерализм должен стать естественной формой государственности для Украины. Но Украина избрала другой путь, Возможно, её строители полагали, что федерализм ослабит страну. Не знаю, кто им давал советы. Если они не хотели брать пример с России, брали бы его с обожаемых США. Там действует одна из самых сложных федеративных систем, учитывающая огромное число местных особенностей.
Федерализм не ослабляет государство, а рождает внутри него новую объединительную силу. Он приводит различия территорий к общему знаменателю, который и становится фундаментальной основой государства.
Вспомним слова великого Пушкина, вложенные им в уста Мазепы: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань. Забылся я неосторожно, Теперь плачу безумствам дань». В одну телегу «не можно», а вот выстроить стройный ряд, в котором каждый регион везет свою повозку — дело реальное.
Украина могла, и, я надеюсь, сможет выработать свою уникальную форму федерального государства. Надо лишь понять, что сегодня сложная украинская общность остро нуждается в адекватной форме объединения и достижения национального согласия. Но для этого нужна должная политическая воля, прежде всего со стороны центра.
Есть ли в украинской драме коллизии, которые должна учесть для своей внутренней жизни Россия?
Валентина Матвиенко: По‑моему, есть. Вы напомнили, как в прошлом году, в период, когда мы отмечали 20-летие Конституции, раздавалось много голосов о том, что нашему парламенту верхняя палата — Совет Федерации — вроде бы и ни к чему, хватит и Думы. Эти мнения охотно тиражировали некоторые СМИ. По сути дела, эти авторы тем самым отрицали сам принцип федерализма, одного из основных стержней современной российской государственности.
На примере Украины мы видим, насколько важным в деле государственного строительства является вопрос о согласовании региональных интересов. На Украине его сегодня нет — и результат налицо.
В России понимание необходимости такого согласования присутствует. Вот, недавно мы провели очередное заседание Совета законодателей, консультативного органа при Федеральном собрании. Его деятельность дает центральной власти, прежде всего законодательной, возможность постоянно «слышать страну» и своевременно реагировать на возникающие проблемы и новации. Это своеобразный законотворческий «лифт», который позволяет напрямую и достаточно быстро реализовывать на федеральном уровне законодательные инициативы регионов. Будь нечто подобное на Украине, часть острых вопросов можно было бы вовремя снять.
Нам нужно хорошо и постоянно помнить — жизнь далеко не всегда предлагает нам простые решения. Это касается и отдельного человека, и малой родины, и всей страны.
Какими Вы видите перспективы решения проблем Украины? Что тут можно было бы предложить?
Валентина Матвиенко: Я не возьму на себя смелость давать советы на этот счет. Это любят делать заокеанские деятели, правда, чаще всего их рецепты приводят к печальным итогам.
Однако есть гигантский мировой опыт, который нужно внимательно проанализировать и положить на особенности своей страны, её национальные и иные традиции и обычаи. Думаю, что для Украины оптимальным вариантом развития явилась бы федерализация, полный учет интересов и прав регионов, защита и обеспечение интересов национальных меньшинств, прежде всего русскоязычного населения, предоставление статуса второго государственного русскому языку.
Количество федеративных государств в современном мире неуклонно растет. Федерализм становится все более распространенной формой государственного строительства. Это не просто какое‑то модное поветрие, а мощное историческое течение новейшего времени. Силы, которые этому сопротивляются, не только несут проблемы, а то и несчастье своим народам — они не понимают, что противятся ходу истории, а это всегда заканчивается одинаково.