О работе Парламентской комиссии (Материалы радиоэфира)

РАДИОЭФИР

МАЯК, НОВОСТИ, 20.01.2005, Волкова Таисия, 19:00

ВЕДУЩИЙ: Около 100 человек недовольных ходом расследования теракта в Беслане проводят в Северной Осетии акцию протеста. Для руководителя парламентской комиссии Александра Торшина это стало неожиданностью. По его словам, комиссия работала конструктивно, уже найдены пособники террористов. Причиной же сегодняшней акции, предположил Торшин, могла стать заинтересованность ряда лиц в отставке руководства Северной Осетии. С митингующими встретился заместитель генерального прокурора России Владимир Колесников. Он пообещал, что через месяц потерпевшие Беслана смогут ознакомится с материалами этого уголовного дела. К этому времени, пообещал он, следствие сможет назвать виновных.

РУССКОЕ РАДИО, НОВОСТИ, 20.01.2005, Жданова Арина, 18:00

ВЕДУЩИЙ: Международного расследования теракта в Беслане требуют участники акции протеста, которая началась в этом северо-осетинском городе на следующий день после того, как комиссия российского парламента покинула республику. Около 100 человек, в основном родственники пострадавших в теракте, выражают недовольство ходом расследования, передает РИА «Новости». Некоторые митингующие призывают также к отставке президента Северной Осетии Александра Дзасохова. Эта акция стала главной темой обсуждения на заседании парламентской комиссии по расследованию теракта. Из Госдумы передает наш корреспондент Маргарита Бондаренко. Рита?

КОРР.: Здравствуйте. Комиссия, как всегда, заседала за закрытыми дверями, но сегодня еще и неожиданно отменила итоговый выход к журналистам — как раз после того как стало известно о бунте жителей Беслана. Один из членов комиссии, депутат Аркадий Баскаев, вышедший из зала позвонить по телефону, признался журналистам, что комиссия больше часа обсуждала протест беслановцев, но так пока и не смогли объяснить его причину. По мнению Баскаева, это просто провокация против президента Северной Осетии Дзасохова. А требование людей провести международное расследование теракта, возможно, вызвано тем, что люди устали ждать результатов от российских парламентариев. Депутаты не считают, что бесланцы не доверяют отечественной комиссии. По словам Баскаева, вчерашняя встреча с родными погибших показала, что отношение нормальное. Руководитель комиссии, сенатор Александр Торшин от комментариев отказался, буквально убежал от прессы с криком «Имейте совесть!». Арина?

ВЕДУЩИЙ: Спасибо, Рита.

РУССКОЕ РАДИО, НОВОСТИ, 20.01.2005, Жданова Арина, 19:00

ВЕДУЩИЙ: Родственники погибших при теракте в Беслане смогут ознакомится с материалами уголовного дела через месяц. Это пообещал заместитель генерального прокурора РФ Владимир Колесников на встрече с родственниками пострадавших. «Через месяц вы сами сможете убедиться, что следствие проведено добросовестно», — сказал Колесников. Вместе с тем, родственники жертв теракта, которых на стихийный митинг собралось не менее 100 человек, утверждают, что следствием «занижается количество террористов», что «до сих пор не найдены четверо детей». Один из потерпевших — Владимир Кисиев не согласен с результатами генной экспертизы останков своего 8-летнего внука. Кроме этого бесланцы заявляют, что «все те факты, о которых они неоднократно рассказывали» парламентской комиссии по 

расследованию трагедии, возглавляемой сенатором Торшиным, «не находят отражения в материалах следствия». Для руководителя парламентской комиссии по расследованию причин теракта в Беслане Александра Торшина сегодняшняя акция протеста в Беслане стала неожиданностью. Об этом Торшин, только вчера вернувшийся из Северной Осетии, признался РИА «Новости». Родственники пострадавших в теракте не расходятся с 11 утра и требуют провести международное расследование. Это требование, по мнению Торшина, несостоятельно и контрпродуктивно. Глава парламентской комиссии не смог сформулировать возможных причин сегодняшней акции, отметив, что узнал о ней лишь несколько часов назад.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 20.01.2005, Родионов Андрей, 19:00

ВЕДУЩИЙ: Организованную сегодня акцию протеста жителей Беслана следует расценивать как провокацию. Об этом в интервью интернет-изданию «Газета.Ру» заявил член Комиссии по расследованию теракта Аркадий Баскаев. «К деятельности нашей комиссии эта акция не имеет никакого отношения — сказал Баскаев. По его словам, люди недовольны тем, что власти не сразу назвали реальное число заложников, захваченных в бесланской школе. Он также заметил, что комиссия в течение часа обсуждала эти события, но затруднился назвать предполагаемых заказчиков акции. Добавлю, что руководитель Комиссии Александр Торшин вообще отказался от комментариев.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Борисов Дмитрий, 08:00

ВЕДУЩИЙ: Жители Беслана уже вторые сутки блокируют федеральную трассу «Кавказ». По разным данным, поступающим из Северной Осетии, от 70-ти до 300 человек перекрыли автомагистраль у поворота на аэропорт Владикавказа. «Мы не уйдем отсюда, пока не будут выполнены наши требования», — заявил «Интерфаксу» один из участников акции. Бесланцы требуют отставки президента республики Александра Дзасохова. Как сообщают РИА «Новости», они установили большую палатку, которая перекрывает дорогу и не дает проехать машинам. Ночью на трассе в основном дежурили мужчины. Большинство митингующих — родственники погибших в результате теракта в первой городской школе Беслана. Они не намерены расходиться. Одно из требований — проведение международного расследование трагедии не нужно воспринимать, как демонстрацию недоверия парламентской комиссии. Об этом «Эху Москвы» сказала участница митинга Сусанна Дудиева.

Сусанна ДУДИЕВА: Мы встречались с Торшиным, с парламентской комиссией. Мы выразили свое доверие, что мы ждем от них объективной работы, не торопим их с расследованием. Нам не принципиальны сроки расследования. Нам принципиально только лишь объективное расследование. Лишь бы они могли ответить смотря нам в глаза. Наш пикет на связан с работой парламентской комиссии.

ВЕДУЩИЙ: Дудиева добавила, что акция протеста будет продолжаться до тех пор, пока президент Северной Осетии Александр Дзасохов не уйдет со своего поста сам или не будет отправлен в отставку.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Старостина Марина, 09:00

ВЕДУЩИЙ: Почти сутки жители города Беслан перекрывают федеральную автомобильную трассу Кавказ. Они добиваются того, чтобы президент Северной Осетии Александр Дзасохов ушел в отставку. Все подробности у Андрея Гаврилова.

КОРР.: Федеральную трассу сейчас блокирует около сотни человек. В основном это родственники тех, кто погиб в сентябре прошлого года в первой школе Беслана. Люди возмущены тем, как проходит расследование теракта. Они требуют организовать международное расследование обстоятельств Бесланской трагедии. Напомню, что тогда погибли более 300 человек, в основном дети. Кроме того, жители также настаивают на том, чтобы в Беслан больше не приезжал глава парламентской комиссии по расследованию теракта Александр Торшин. Его бесланцы обвиняют в некомпетентности, — пишет «Газета.Ру». Люди говорят, что Торшин не сообщает им никакой полезной информации о том, как идет расследование. Жители Беслана не собираются уходить с трассы, пока их требования не выполнят.

ВЕДУЩИЙ: Накануне в пикете приняли участие около трехсот человек. Эту цифру нашей радиостанции назвали в учительском комитете по оказанию помощи пострадавшим от теракта в Беслане.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Старостина Марина, 10:00

ВЕДУЩИЙ: Жители Беслана уже ровно сутки блокируют федеральную трассу «Кавказ» и не намерены расходиться до тех пор, пока не будут выполнены их требования. С подробностями Евгения Тен.

КОРР.: В данный момент в акции участвуют около 70 человек. Главное требование жителей Беслана — это объективное и правдивое расследование сентябрьской трагедии. Об этом же они просили и полгода назад, сразу после захвата школы, однако теперь разочарованы теми результатами не только расследования Генпрокуратуры, но также и комиссии Совета Федерации, на которую изначально надежд у них было гораздо больше. По официальным данным, в результате теракта погибло 330 человек — митингующие не согласны с этой цифрой. И вот накануне в 10 утра родственники погибших перекрыли трассу «Кавказ» у поворота на аэропорт Владикавказа. Весь автотранспорт направляется регулировщиками в объезд. Сначала на дорогу вышли около 40 бесланцев, но в течение дня к ним присоединились еще более сотни, и количество участников достигало двухсот. Они также продолжают требовать отставки президента Северной Осетии Александра Дзасохова.

ВЕДУЩИЙ: С самого начала акции на месте блокирования дороги присутствуют члены правительства Северной Осетии и представители республиканского парламента, но переговоры ни к чему не привели.

МАЯК, НОВОСТИ, 21.01.2005, Гарин Петр, 12:00

ВЕДУЩИЙ: Так называемый сход местных жителей второй день проходит в Беслане. Родственники погибших в сентябрьском теракте требуют ускорить расследование и наказать виновных. Накануне вечером митингующие заблокировали федеральную автотрассу Кавказ. Успокоить бесланцев сегодня пытался президент Северной Осетии Александр Дзасохов. А глава парламентской комиссии по расследованию Александр Торшин в интервью «Российской газете» не исключил, сто акция в Беслане спровоцирована теми, кто хочет помешать работе следствия. Так известно, что комиссия в ходе работы вышла в частности на людей, причастных к незаконному бензо- и спиртотраффику в регионе.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Варфоломеев Владимир, 12:00

ВЕДУЩИЙ: Накаляется обстановка в Беслане. Жители этого североосетинского города уже вторые сутки проводят митинг и блокируют федеральную автотрассу. Они требуют международного расследования сентябрьского теракта и, самое главное, отставки президента Александра Дзасохова.

Сегодня в адрес участников этой акции начали раздаваться угрозы. Об этом нам рассказал координатор учительского комитета Беслана Виссарион Асеев.

Виссарион АСЕЕВ: Мы там всю ночь стояли. Утром приезжал где‑то около 8 часов президент Дзасохов, встречался с митингующими. Были с его стороны даже угрозы завуалированные — он угрожал тем, что вмешаются федеральные структуры, которые быстро здесь наведут порядок. Ну, это смысл его слов. Ну, митингующие продолжают стоять и будут стоять до тех пор на трассе, пока требования наши не будут выполнены.

ВЕДУЩИЙ: Сейчас в митинге и блокировании автотрассы участвуют до 200 жителей Беслана — это родственники тех, кто погиб в сентябре во время теракта. Как нам стало известно, сегодня к ним намерен присоединиться и весь состав учительского комитета Беслана. Готовы подойти и жители других населенных пунктов, однако им препятствует милиция.

В Москве к этой акции протеста относятся весьма негативно. Председатель парламентской комиссии Александр Торшин сказал «Российской газете», что митинг в Беслане спровоцирован противниками объективного расследования.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Старостина Марина, 13:00

ВЕДУЩИЙ: Тем временем, глава парламентской комиссии по расследованию обстоятельств теракта в Беслане Александр Торшин рассказал сегодня «Российской газете» некоторые подробности. Статью читал Лев Гулько.

КОРР.: Члены парламентской комиссии действительно три последних дня встречались с этими убитыми горем материями и родственниками. В первый день пребывания членов комиссии в большом зале местного Дома культуры они три часа разговаривали с родственниками. Разговор был не из простых, и можно понять этих людей, говорил господин Торшин. Для них это величайшая трагедия, тяжелее которой нет ничего.

И все же диалог получился конструктивным. За три дня ни разу ни от одного из родственников погибших не прозвучало ни одного упрека в адрес комиссии. Поэтому для главы комиссии теперешнее выступление бесланцев полная неожиданность.

На вопрос, может, родственники волнуются из‑за того, что вы не называете конкретную дату окончания расследования комиссии или что результаты работы комиссии будут засекречены, глава комиссии по Беслану Александр Торшин ответил: «Нет». Более того, в разговоре с ним одна из матерей Сусанна Дудеева, потерявшая ребенка, сказала, что их не интересуют сроки, главное, чтобы были определены все виновники трагедии и выводы комиссии были максимально объективными. Однако, не прошло после разговора и дня, как теперь эта женщина в составе митингующих с теми же тревогами.

Отчасти Торшин это может понять, хотя и говорить об этом больно. Например, генетическая экспертиза установила принадлежность всех тел заложников, но некоторые родственники все равно не верят в смерть своих детей.

«А нет ли у вас мыслей, — спросил корреспондент „Российской газеты“, — что это акция с перекрытием трассы может быть спровоцирована кем‑то, кто хочет помешать объективному расследованию. Людей в такой ситуации так просто использовать, даже подзуживать долго не надо». На что Торшин ответил: «Я бы сказал так, что кому‑то очень невыгодно объективное расследование нашей комиссии. По именам я сейчас вам всех не перечислю, потому что работа комиссии еще не закончена. Скажу так, что в расследовании комиссия вышла на более широкие проблемы. Мы задели нелегальный бензотрафик и спиртотрафик. А с этими видами деятельности связаны не только криминальные коммерсанты».

Уже сейчас очевидно, что деятельность комиссии и выводы не понравятся и в Южном федеральном округе, поэтому глава комиссии, например, не видит ничего удивительного в том, что первые сообщения о митинге и резкие высказывания в адрес комиссии прозвучали именно с интернет-сайтов Юга России.

У комиссии есть достоверная информация о тех бандитах, кто должен был и мог сидеть сейчас в тюрьме, а оказался в бесланской школе 1 сентября. Известны и имена тех, кто их отпустил. А, например, о наличии провокационных моментов в нынешней акции в Беслане можно судить хотя бы потому, что из Беслана главе комиссии позвонила та же самая Сусанна Дудиева и с недоумением сказала, что о недоверии комиссии в пикете никто не говорил. Наоборот, родственники погибших очень надеются на парламентскую комиссию и хотят, чтобы к ним приезжали почаще. А недостоверными сообщениями СМИ они очень удивлены.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 21.01.2005, Варфоломеев Владимир, 15:00

ВЕДУЩИЙ: Весьма напряжённая ситуация в Северной Осетии. Здесь растёт число жителей Беслана, которые участвуют в митинге и требуют отставки президента республики. Их уже 400, передаёт «Газета-Ру». И было бы ещё больше, но милиция блокирует весь район и никого туда не пускает. Сегодня утром к митингующим приезжал сам президент Александр Дзасохов. Он призвал их к диалогу. Продолжит рассказ о событиях в Осетии Дарья Сахновская.

КОРР.: Дзасохов пообещал бесланцам, что будет добиваться опубликования материалов предварительного расследования теракта, которое проводит парламентская комиссия. Однако участники митинга ему не поверили и снова заявили, что не разойдутся до тех пор, пока их требования не будут выполнены. Требуют они, я напомню, отставки президента республики и международного расследования теракта. Между тем, глава парламентской комиссии, Александр Торшин, не исключает, что акция родственников жертв теракта могла быть организована теми, кто хочет помешать работе экспертов. Он заявил, что кому‑то очень невыгодно объективное расследование. Кроме того, Торшин сказал, что члены комиссии по Беслану чувствуют «нарастающее недовольство со стороны некоторых представителей власти». Он подчеркнул, что у комиссии есть достоверная информация о боевиках, которым удалось скрыться, и о тех, кто им позволил это сделать.

ВЕДУЩИЙ: Митингующие жители Беслана блокируют не только федеральную дорогу «Кавказ», но и подъезды к главному северо-осетинскому аэропорту. Их убеждают снять блокаду, но пока безрезультатно. Между тем, как стало известно «Газете-Ру», завтра для переговоров с бесланцами должен приехать спикер Совета Федерации Сергей Миронов. В сенате нашей радиостанции только что подтвердили, что действительно возможность такой поездки сейчас рассматривается.

ЭХО МОСКВЫ, ИНТЕРВЬЮ, 21.01.2005, Болтянская Нателла, 15:08

Н. БОЛТЯНСКАЯ: 15 часов 8 минут. Вы слушаете «Эхо Москвы». У микрофона Нателла Болтянская. В нашей студии Аркадий Баскаев, член парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, член комитета Государственной Думы по безопасности, генерал-полковник. Аркадий Георгиевич, здравствуйте.

А. БАСКАЕВ: Добрый день.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Говорим мы о том, что в Северной Осетии весьма напряженная ситуация. Жители Беслана, которые участвуют в митинге, требуют отставки президента республики. Их количество растет. С вашей точки зрения, что происходит там?

А. БАСКАЕВ: Вы знаете, горе, которые перенесли люди, жители Беслана, а там нет ни одной семьи в городе, которая не пострадала бы от этого теракта, любыми действиями и власти, и судебных органов, и следственных, знаете, компенсировать жизнь людей невозможно, детей особенно. И, конечно, эта страшнейшая трагедия, она вызывает очень… люди не могут пока от нее отойти и выйти из этого стресса тяжелейшего и, наверное, в связи с этим сегодня сказать — ну все, давайте успокоимся — нельзя. Люди действительно имеют право на выражение своих эмоций, они ждут решений каких‑то и от следственной группы, и от парламентской комиссии. И совершенно недавно, 17, 18, 19-го числа там находилась часть комиссии нашей, они встречались с жителями Беслана, там на встрече во Дворце культуры более 800 человек было, три часа длилась встреча, очень тяжелая, очень сложная, потому что ответить — «кто мне вернет ребенка?» — не может никто. Но, в любом случае, то, что там и на второй день, а затем более 50-ти человек приняли индивидуально еще, поэтому эти встречи… и люди, в общем‑то большинство, по крайней мере, поняли, что комиссия работает, что она не прекратила свою работу, что у нас есть еще, к сожалению, еще масса вопросов, на которые мы не ответили. А выходить и объявлять какие‑то результаты, когда еще нет абсолютно точных, объективных данных, мы не можем. И вот это абсолютное большинство жителей Беслана это понимают.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, глава парламентской комиссии Александр Торшин сказал, что члены комиссии по Беслану чувствуют нарастающее недовольство со стороны некоторых представителей власти. В чем оно заключается?

А. БАСКАЕВ: Ну, дело в том, что вот мы сегодня, уже более 30-ти человек из представителей силовых структур, и органов власти, и министров, и членов правительства заслушаны на заседании комиссии и, конечно, вопросы им задаются далеко нелицеприятные. А отсюда начинает выражаться и недовольство тем, что, вот, таким образом… впервые ведь, таких комиссий еще у нас в стране не было… И сегодня мы понимаем всю меру ответственности перед обществом, перед народом, что мы должны задавать очень прямые вопросы тем, кто отвечает за это — кто допустил, кто действовал не очень грамотно, будем так говорить, во время самого теракта.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Тогда позвольте еще один вопрос. Можете ли вы — я понимаю, что вывод делать еще рано — но можете ли вы сказать, что ваше расследование допускает четкую совершенно вину в произошедшем в действиях осетинских властей?

А. БАСКАЕВ: Естественно. Есть и они будут предъявлены на всем уровне высших органов государственной власти до, будем так говорить, участкового милиционера. Потому что каждый из них должен ответить за свой участок. Вы знаете, впервые, кстати говоря, если вы обратили внимание, значит, по согласованию с парламентской комиссией, мы ждем экспертизы этой. Вот почему нас торопят и говорят… Я хотел о сроках, во‑первых, сказать. Американская комиссия работала 20 месяцев по теракту 11 сентября. Мы работаем 4. Сегодня что получается? Что у нас в ближайшее время передадут дело в суд на одного террориста, которого там задержали. И вроде бы дело закончено. Как уголовное дело, все. Да, есть пострадавшие, вынесено постановление, что более тысячи человек. А что дальше? И вот сегодня впервые следственная группа и специальная экспертная группа Генеральной прокуратуры проводит анализ, так называемый, определены все должностные лица, которые… вот я повторяю, вот даже от президента России и до, повторю еще раз, участкового милиционера, начальника милиции — кто из них до теракта что делал, во время теракта и после него. То есть, таким образом определяется, насколько он в полном объеме исполнил свои должностные обязанности, все ли он сделал для того, чтобы предотвратить теракт. Ну вот по — чего уже говорить, это не тайна следственная — например, вопросы и к президенту Северной Осетии, и к парламенту. Например, почему созданный специальный полк патрульно-постовой службы по прикрытию границы, и государственной, и между Осетией и Ингушетией в 2002-м году, в 2003-м году был расформирован? Ссылаются на отсутствие средств в бюджете. Но это же не решение, ведь от этого… если бы этот полк был… я не говорю, что он на 100% гарантировал бы, что никогда бы группа боевиков не проникла б туда, но, по крайней мере, уже были бы какие‑то шансы, ведь они прошли практически совершенно спокойно. Есть ряд других, очень много вопросов, которые мы задаем, и задавали, и будем задавать. У нас впереди на комиссии будет присутствовать и отвечать на вопросы и директор ФСБ, и министр внутренних дел, и председатель правительства и к каждому из них у нас есть очень много вопросов, на которые они должны ответить. Вот суть‑то в том, что все говорят, ну давайте быстро, ну давайте быстро. Ну нельзя быстро. Мы вот, например, опять выходим на факты и не можем пока… хотя следствие говорит, что нет, но мы им сегодня представили определенные материалы… было ли заранее там заготовлено оружие, боеприпасы.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Было или нет?

А. БАСКАЕВ: Мы не можем сказать «да». Но вот есть… сегодня появились… Ну вот, например, один мальчик 11-ти лет, который настолько подробно, настолько, знаете, вот, явно, не то, что кто‑то подготовил, он настолько четко и ясно рассказывал, как он вытаскивал эти ящики, что у нас действительно появилось…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Впечатление, что оружие там было?

А. БАСКАЕВ: Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, я вас прерву на минуту. Новости на «Эхе».

НОВОСТИ

Н. БОЛТЯНСКАЯ: 15.16 на часах в студии «Эха Москвы». В нашей студии генерал-полковник Аркадий Баскаев, член парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, член комитета Государственной Думы по безопасности. Итак, Аркадий Георгиевич, вы сказали, что у вас появились показания одного из детей, которые позволяют вам думать, что оружие все‑таки было заранее. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, все‑таки все ли было сделано властями Северной Осетии и не только Северной Осетии для того, чтобы спасти максимальное количество жизней? Потому что разговор о том, что была кассета с требованиями, не было кассеты с требованиями — до сих пор этот вопрос открыт.

А. БАСКАЕВ: К сожалению, вопрос и для нас еще открыт. Поэтому мы и пытаемся скрупулезно разобраться во всем, что там происходило. Есть кассеты, которые мы найти не можем. Мы знаем, что они есть, но мы их не можем найти. Есть записки с требованиями… и вот сейчас мы встречались с женщиной-врачом, которая выносила эти записки… мы и ее, наконец… И много других вопросов, которых у нас… понимаете, почему мы не можем сегодня выйти на аудиторию страны и сказать: «Вот, мы провели и вот как это все было»…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А кто вам мешает?

А. БАСКАЕВ: А у нас нет еще всех данных, когда мы могли бы ответить на все вопросы. Вот самое… Никто же нам не мешает. Я не знаю, как насчет, Александр Порфирьевич, может быть действительно, он как председатель комиссии… я, например, на себя никакого давления не ощущаю и, естественно… Нас 21 человек и, естественно, у нас вот сегодня… Почему мы пытаемся уйти сегодня, знаете, от ответов фактических, которые можно было бы дать в заключении, так сказать, потому что нам сейчас предстоит, каждому из нас… вот мы абсолютно вчера… заседание, целое заседание продлилось по структуре доклада и каждый из членов комиссии взял на себя тот или иной раздел. Это действия и федеральных властей, и местных властей, и правоохранительных органов, и сама ситуация, и хронология самого события, и вообще что такое терроризм и в Северной Осетии в частности. То есть, это все нужно сегодня продумать и расписать. И вот когда мы… У нас будет масса мнений, даже у членов комиссии. Каждый смотрит по‑своему на то или иное событие, поэтому согласовать…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, а вот есть такая информация, что жители Беслана требуют отставки президента и международного расследования теракта. Следует ли это понимать как акт некоего недоверия парламентской комиссии?

А. БАСКАЕВ: Понимаете, я уже говорил в самом начале, что компенсировать горе жителей Беслана ничем невозможно. Они, естественно, ждут с нетерпением результатов расследования. Мы просим их, еще, ну, дайте нам время, мы не хотим искаженную, так сказать, истину преподносить людям. Насчет международного расследования. Я считаю, что в данном случае мы пока… никто не скрывает и не собирается скрывать правду, какую‑то либо, которая есть у нас сегодня. И я вам искренне говорю, что ни один из членов комиссии не собирается лакировать, так сказать, те поступки, которые были или, точнее, фактически иной раз и преступления, которые были допущены во время этого террористического акта некоторыми должностными лицами. Поэтому насчет международного расследования мне… на мой взгляд… мы даже, кстати говоря, интересуемся… Вот журнал есть «Шпигель», огромная статья напечатана, значит, там из шести журналистов… Мы и этими материалами пользуемся, кстати говоря, и все, что они добыли, так сказать, мы… скрывать‑то ничего… Поэтому насчет международного расследования, я думаю, что совершенно необходимости в этом нет. Второй момент… я вчера это сказал и за это слово, знаете, зацепились… Ведь пострадавших — ну если брать чисто, там, более тысячи человек, а в общем‑то если брать, то весь Беслан — пострадал от этого жутчайшего теракта. Ну вот говорят, и у вас часто в новостях передавали, что там более 400 человек. Я только что, вот без пятнадцати три, разговаривал с Бесланом, там около, ну около 30 человек на этот момент. Действительно сегодня был там и Дзасохов, и встречался с ними, и хотят найти компромисс, но, если от того, что, например, даже… вот предположим, возьмем такое — будет международное расследование — хотя общественные организации некоторые, и по моей информации, собираются и проводят какие‑то свои расследования — но от этого не ускорятся события, решение проблемы, как быстро мы дадим ответ, как это все произошло и почему. Поэтому на мой взгляд… и, конечно, есть, естественно, и об этом тоже мы говорим, что там действия людей провоцируют, пользуясь вот этими…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А кто?

А. БАСКАЕВ: Ну, вы знаете…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Кому выгодно?

А. БАСКАЕВ: А тем, кто, знаете, вот там же, в Осетии, рвутся к власти, хотят переломить ситуацию в свою сторону, есть и недовольные, так сказать, и вот этим… конечно, на мой взгляд, это очень некрасиво, на горе людей играть и вот сейчас — ну, перекрыли трассу. Ну что изменится от того… мы же все равно работаем, и работаем ежедневно, комиссия, значит, фактически уже столько времени… 33 тома у нас сегодня материалов по расследованию, которое комиссия провела. И мы стараемся как можно быстрее ускорить и к выводам придти каким‑то.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, но, может быть, люди просто потеряли надежду добиться другими способами правды?

А. БАСКАЕВ: Вы понимаете, вот если бы это произошло после того, как мы опубликуем доклад свой, да, и люди увидят, что здесь неправда, что здесь скрыли что‑то, я пойму реакцию этих людей. Но сегодня ведь мы, я повторяю еще раз, мы не завершили работу, нельзя нас, так сказать… вот, план, который мы должны оценить деятельность каждого чиновника… ведь самое главное в этом — кто что не сделал. А у нас масса, я повторяю, уже сегодня материалов, которые подтверждают, что ошибки были допущены и до, и в ходе, и 1-го сентября, и 2-го, и так далее, и так далее.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Но вот вы говорили о том, что работала комиссия, например, по расследованию причин трагедии 11-го сентября, но, наверное вы обратили внимание — конечно, может быть не сейчас об этом говорить, но — что, так сказать, рейтинг президента Буша после событий 11-го сентября не упал и, так сказать, его отставки его соотечественники не требовали. В данной ситуации вы считаете, что это исключительно провокация?

А. БАСКАЕВ: Ну вы знаете, подобные митинги в Осетии были уже 4-го и 5-го сентября. Я был в это время в республике и видел это, и то, что там чувствовалось, очень четко управляющая рука всем этим процессом, это вполне естественно. Там, кстати говоря, на митинг приезжали люди совершенно не из Беслана, а совершенно из других населенных пунктов. Поэтому говорить сегодня о том, что, вот, Дзасохов, он прекрасно понимает всю меру ответственности и считает, что и он виноват в том, что совершилось. Он очень мужественный человек и, на мой взгляд, сегодня, в этот момент, ему уходить‑то нельзя, потому что нужно, в конце концов, хотя бы то, что начато восстановить, компенсировать материально, по крайней мере, потери людей. Он этим занимается. И сегодня смена, на мой взгляд, вот прямо срочная президента, ни к чему ни приведет, в том числе, и в Северной Осетии.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос, присланный вам по Интернету. «Уважаемый господин Баскаев. В спортзале школы Беслана не сгорели пол, шведские стенки, баскетбольные щиты, основные перекрытия крыши. Скажите, пожалуйста, от чего сгорели заложники, находившиеся внутри?»

А. БАСКАЕВ: Ну я был там не единожды, в спортзале. Сгорели щиты, щиты сгорели, не полностью, конечно, крыша вся обгорела, и потолок сгорел, в том числе, но не все, там об этом и речь. Вот это, кстати, тоже экспертиза, которую мы сегодня проводим. Потому что… Вот дело в том, что надо доказать взрыв… Вот например многие из тех, кто в Беслане, считают, что взрыв произошел чуть ли не снаружи. Провели экспертизу — да, экспертиза четко показывает, что взрыв произошел внутри, в районе, кстати, одного из баскетбольных щитов. Когда начался пожар — то же самое, проводим, в какой момент он начался и от чего загорелась крыша. Да, применялись определенные средства. Когда они, в какое время применялись. Все вот это требует очень тщательного разбирательства для того, чтобы ответить на все эти вопросы. Этим мы и занимаемся сегодня.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вопрос, присланный по Интернету Виктором. «Товарищ генерал-полковник, почему, с вашей точки зрения, любое расследование официальных властей — касается ли это „Курска“, „Норд-Оста“ или Беслана — вызывает у всех пострадавших, да и у всех порядочных людей, столь выраженное неприятие?»

А. БАСКАЕВ: Вы знаете, потому что… вот впервые комиссия такая работает. Если бы она была создана бы раньше, после «Норд-Оста», хотя бы, например… Я — на мой взгляд. Почему? Потому что вот мы получили отчеты от абсолютного большинства, значит, правоохранительных структур. И когда их читаешь, удивляешься тому, что, кажется, впечатление такое, что нужно каждому из них орден раздать. Попытка ведомственная, значит, прикрыть свое ведомство и написать, что «мы все сделали» и уйти от ответственности, вот в этом вся и проблема. Вот впервые проводится независимое парламентское расследование и, на мой взгляд, это даст возможность абсолютно объективно оценить деятельность всех силовых и не силовых структур власти, так будем говорить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, ну вот если говорить о результатах расследования и о, так сказать, о реакции официальных структур: в ноябре, по‑моему, была информация о том, что пришли к выводу, например, что в гибели заложников «Норд-Оста» не виноват никто.

А. БАСКАЕВ: Вы знаете, я не могу сейчас оценивать деятельность тех, кто проверял «Норд-Ост». Я знаю, что в Беслане, в гибели в Беслане, гибель людей в Беслане, особенно детей, виноваты очень многие. Это я говорю точно. Это моя точка зрения.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Как вы считаете, вот результаты расследования, может быть, попытка покарать виновных — я понимаю, что они не облегчат горя тех людей, которые потеряли там близких — но какую‑то роль они сыграют в стабилизации обстановки?

А. БАСКАЕВ: Я думаю, что если мы сделаем то, какую задачу поставили перед собой, как комиссия, и сделаем выводы… мы ведь не суд, понимаете, и мы не следственная группа, мы должны сделать выводы в общем, почему у нас происходят подобные теракты и почему не принимаются меры по их предотвращению или, по крайней мере, ну минимизации потерь, которые происходят, что в «Норд-Осте», что в Беслане. И мы должны определить, что же мы должны делать, что должно делать государство для того, чтобы подобного не допустить, и кто что не сделал. Виновность каждого из должностных лиц… Во‑первых, любое должностное лицо начнет понимать, что… и я думаю, что эта практика расследования, независимого расследования, должна войти, так сказать, в постоянную систему работы. Любое подобное, не дай Бог, повторение, должно быть именно независимое расследование должно быть. А отсюда и вывод, к которому мы должны придти: кто что не сделал, кто за что отвечает. А уже дело, наверное, и суда — они будут пользоваться материалами нашей комиссии наверняка — и следствие Генпрокуратуры, и, мы будем так, власти — определить кто виноват и какие меры к нему должны принимать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Аркадий Георгиевич, но ведь мало кто поверит, если вы скажете, что невозможно на членов парламентской комиссии оказать никакого давления?

А. БАСКАЕВ: Я говорю о моменте сегодняшнем. Конечно, когда подойдет момент истины, так сказать, и когда мы выдадим доклад, может быть, будет, но я…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: То есть, возможна ситуация, что в числе виноватых окажутся самые высокие имена?

А. БАСКАЕВ: Вполне. Конечно, конечно. И я, например, вот лично я, как человек, как генерал, как депутат в конце концов, я сказал, что если только мое мнение, моя оценка того или иного, объективная, повторяю, оценка, не будет учтена, я просто выйду из комиссии, и это если какое‑то давление будет происходить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну и кто от этого пострадает, если вы выйдете из комиссии, потому что на вас будут…

А. БАСКАЕВ: Ну по крайней мере я буду высказывать, я вот сейчас не могу говорить о выводах комиссии, понимаете, потому что мы договорились, что пока мы их не сделаем, не распространять, потому что каждый имеет свою точку зрения.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: У вас есть какие‑то, так сказать, сроки, в которые вы собираетесь что‑то огласить?

А. БАСКАЕВ: Понимаете, очень многое зависит, вот, повторяю, от действий следственной группы. Мы рассчитываем от них в феврале-месяце получить материалы, они тоже не могут сказать, когда они нам выдадут. Я думаю, что, ну, в марте, максимум в апреле, доклад будет опубликован.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну что ж, я напомню, что март-апрель — это срок, так сказать, подведения итогов деятельности парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, член которой Аркадий Баскаев сегодня в эфире «Эха Москвы». Спасибо.

МАЯК, НОВОСТИ, 21.01.2005, Бейлин Борис, 21:00

ВЕДУЩИЙ: В Северной Осетии второй день перекрыто движение транспорта по федеральной трассе Кавказ. Сделали это не льготники или пенсионеры, а родственники погибших во время теракта в Беслане. Несколько сот человек вышли на дорогу, не пропускают машины, требуют международного расследования теракта, а также отставки руководства Северной Осетии во главе с президентом республики Александром Дзасоховым. Пикетчики также выражают недоверие парламентской комиссии по расследованию теракта и следственной группы Генпрокуратуры. Все подробности в материале Федора Макарова.

КОРР.: Вторые сутки родственники жертв теракта в Беслане блокируют федеральную автотрассу Кавказ. Они требуют международного расследования обстоятельств сентябрьского захвата школы номер один. По официальны данным, из более чем тысячи заложников, которые оказались в руках террористов, 330 человек погибли, большинство дети. Родственники жертв теракта считают, что расследование трагедии идет необъективно, и требуют отставки президента Северной Осетии. Сам Александр Дзасохов встретился с участниками митинга и в частности заявил, что вокруг них есть люди, которые хотят воспользоваться ситуацией в своих политических целях.

АЛЕКСАНДР ДЗАСОХОВ: По следствию, по политическим, поскольку мы все не можем сейчас проанализировать, я одного человека, двух человек, пять раз я готов принять. Если у вас есть вопросы, я следствием не занимаюсь.

КОРР.: Со своей стороны глава североосетинской парламентской комиссии по расследованию захвата школы в Беслане Станислав Кисаев не видит оснований для отставки президента республики. А митингами, по его словам, добиться ухода Дзасохова не получится.

СТАНИСЛАВ КИСАЕВ: В связи с тем, что в Российской Федерации изменился порядок замещения должности главы исполнительной власти в субъектах, понятие импичмент ушло из законодательства по отношению к руководителям субъектов. Если речь идет об отставке, о прекращении им полномочий, так как если к тому будут правовые основания, не митинговые основания, там вопросов нет.

КОРР.: Тем не менее, перекрывшие трассу Кавказ пикетчики настроены решительно и говорят, что будут стоять до тех пор, пока не выполнят их требования об отставке президента Дзасохова.

—Мы сейчас требуем отставку правительства Дзасозову полностью. Если он не уйдет в отставку, мы не успокоимся, до конца будем.

КОРР.: Как сообщают информационные агентства, участники митинга говорят, что факты, о которых они рассказывали парламентской комиссии по расследованию трагедии, не зафиксировано в материалах следствия. Родственники жертв бесланской трагедии сомневаются в компетентности приезжавших к ним из Москвы депутатов и сенаторов. Можно понять чувства людей, потерявших свих близких, комментирует ситуацию военный обозреватель газеты «Красная звезда» Александр Тихонов, однако он неуверен, что отставка президента Северной Осетии поможет расследованию теракта.

АЛЕКСАНДР ТИХОНОВ: Людей переполняют эмоции. Трагедия, которая в Беслане случилась, наверное, не будет ими забыта никогда. Люди хотят выводы получить буквально сегодня, может быть завтра. Если им эти выводы не предоставляет власть, как им кажется, то разумеется хотят увидеть кого‑то виноватым, чтобы … поможет ли расследованию отставка Дзасохова в том смысле, что это расследование ведут не республиканские структуры, а структуры федеральные, я в этом очень сомневаюсь. Поэтому тут можно понять и людей, которые перекрывают дороги, и которые выражают таким образом даже может быть не столько свой протест, сколько свое состояние внутреннее. Получить ответы на все интересующие их вопросы, трагические и странные вопросы. Ну, а с другой стороны все‑таки до тех пор, пока расследование не завершено, лучше, на мой взгляд, ему не мешать.

КОРР.: Сегодня стало известно, что члены парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане приняли решение о дополнительной экспертизе тел погибших в результате теракта. Как обещал глава комиссии по расследованию трагедии Александр Торшин, родственники погибших первыми познакомятся с результатами расследования. Планируется, что материалы депутатского следствия обнародуют в феврале, правда часть этого доклада будет засекречена.

ЭХО МОСКВЫ, СУТЬ СОБЫТИЙ, 21.01.2005, Пархоменко Сергей, 21:00

С. ПАРХОМЕНКО — Добрый вечер. Это программа «Суть событий». В этой программе мы обсуждаем то, что происходит на минувшей неделе, главным образом разнообразную политику, редко удается пообсуждать еще что‑то такое не политическое. Может это и прекрасно. 974–22–22 или 755–87–05 это два пейджера, с помощью которых можно связаться со мной. Если вы скажете, что ваше сообщение для абонента «Эхо Москвы». А, кроме того, есть телефон 203–19–22, с помощью которого мы будем с вами разговаривать во второй части этой программы. Событий, надо сказать, не очень много на этой неделе. Если посмотреть по спискам новостей на разных новостных лентах, она такая не безумная. Все выпало собственно на сегодняшний день. Масса всякого поразительного, я бы даже сказал феерическое заседание руководства прокуратуры. На котором генпрокурор прочел проповедь, употребляя такие слова, которые не часто встретишь в речи приходского священника. Это скорее даже иерарх средней руки, какой‑нибудь архидиакон может говорить про «торжество рабства плоти», и «гордыни самых низменных инстинктов». Вообще это интересная ситуация, когда прокурор Устинов говорит о совести, это замечательная сама по себе психологическая ситуация, спектакль очень своеобразный. Я несколько раз уже говорил, что я начинал свою журналистскую карьеру с театральной сферы и в свое время, работая в журнале «Театр» вдруг понял, что нет более живого глубокого полного сочного театра, чем политика советская в то время. Это было в самые последние годы советской власти, а сейчас я убеждаюсь, что оно назад пошло. То политика превращалась в театр, а театр становится политикой. В общем, в кучу совсем все это свалилось. И такой «Король Лир» появляется на авансцене, в то время как у левой задней кулисы награждают орденом следователя, который является специалистом теперь по всяким специфическим задачам, которые ставит перед ним власть. Награждают людей, которые отличились в употреблении государственной машины подавления против частного бизнеса для отъема собственности, я имею в виду следователя Каримова, который хорошо известен еще по делу Гусинского, впоследствии прославился на ряде других дел, в частности на деле ЮКОСа. Также знаменитый прокурор Шохин и так далее. Вообще блистательный спектакль сыграла нам сегодня прокуратура. Там еще один интересный момент был. Я имею в виду список участников и приглашенных на это событие. На заседание прокурорского начальства. Слушатели, которые пишут мне с помощью Интернета, оживились в последние минуты перед передачей. Перед этим навалили 8 страниц довольно пустой болтовни. Жалко, когда возможность получить вопрос от слушателей, я ее очень ценю, мне вообще очень помогает готовиться к этим передачам, к сожалению, эта возможность бывает раздавлена желающими пособачиться между собой на этом сайте. Немножко повизжать друг на друга. Очень жаль. Несколько разумных голосов прорвалось сквозь весь этот скандал в самые последние минуты перед эфиром. Михаил, предприниматель коротко и по делу спрашивает: «Как вы считаете, чем закончатся два важнейших сегодняшних события: противостояние граждан и властей в Беслане, голодовка „Родины“ в Госдуме? Заранее благодарю за ответ». Михаил, одно удовольствие отвечать на такого рода вопросы. Потому что на них можно ответить одним словом — ничем не закончится ни одно, ни другое.

Что касается голодовки «Родины» в ГД, то надо вспомнить, что, в общем, довольно бессмысленно тучным людям пытаться похудеть с помощью кратковременных ограничений себя в еде, поскольку как только с диеты они слезают, немедленно набирают обратно, брюхи отрастают назад. Так что не удастся похудеть депутатам с помощью той голодовки, которую они опять‑таки вполне цирковым смешным образом устроили в последние несколько часов. Это вполне анекдотическое событие. И я не очень понимаю, зачем фракции, которая является теперь уже довольно мощной политической силой, она начинала как марионеточная организация, но надо отдать должное лидерам «Родины», они сумели эти нитки растянуть, расшатать вот это свою собственную марионеточность они в некоторых случаях ухитрились, несмотря на то, что они такое искусственное образование, родившееся в пробирке кремлевской администрации, они тем не менее смогли в последнее время и выиграть некоторое количество выборов несанкционированным образом, я имею в виду региональные выборы во всякие региональные думы и так далее. И сделать несколько заявлений, на которые у них, несомненно, не было санкций. В общем, они как‑то постепенно натягивают одеяло на себя, что довольно непросто. И в результате им, конечно, удалось занять довольно серьезную позицию если не в раскладе реальных политических сил российских то, во всяком случае, в пейзаже таком как научные люди говорят медиатическом. То есть в том, как это выглядит с точки зрения разного рода обозревателей, аналитиков, они очень много времени и места уделяют разговорам, которые происходят от фракции «Родина» и ее лидеров. Так вот не очень понятно, зачем этот фарс. Ну, хорошо, объявили эту голодовку в прямом интернетовском эфире. Ну, немножко похудели. Вот тут пенсионерка Людмила говорит: «Голодовка Рогозина пойдет ему на пользу. У него щеки лежат уже на плечах». Я же говорю, что не пойдет. У него щеки чуть-чуть сейчас подтянутся за те несколько часов, что он не будет кушать, но он же потом бросится наверстывать, в думском буфете сосисок навернет с картофельным пюре и хлебом с маслом подзакусывает. Потом кисель, сладкий, это вы понимаете, и щеки опять по плечам. Так что нет, не таким способом надо худеть. К сожалению, нельзя на это рассчитывать. А вот что касается противостояния граждан и властей в Беслане. Тоже ничем не закончится, хотя на самом деле это вопрос посерьезней, чем голодовка. Надо сказать, что на протяжении последних нескольких часов «Эхо Москвы» добивалось визита сюда в прямой эфир Александра Торшина, очень мы надеялись получить его мнение, по поводу того, что происходит в Беслане. Там по разным сведениям от нескольких десятков до несколько тысяч человек в зависимости от того, кто сообщает об этих событиях, перекрыли на несколько часов одну из важнейших транспортных магистралей того региона Транскавказскую дорогу. И среди требований — отставка ряда местных руководителей, прежде всего президента Северной Осетии Дзасохова. И очень неприятные слова, которые они высказывали в адрес комиссии, которая занимается расследованием событий в Беслане, которую возглавляет член СФ Александр Торшин. И представители этой комиссии сегодня высказывали в том духе, что для них это было очень неожиданно, что на самом деле они работают в хорошем контакте с местными жителями и недавно туда выезжали и с ними разговаривали. И они не очень понимают, с чего это, и даже прозвучали такие слова, что те люди, которые не заинтересованы в завершении этого расследования и в том, чтобы были обнаружены истинные виновники происходящего, вот они и организуют эти выступления. Это такая типовая уже отмазка и отговорка по поводу каких‑то ужасных подстрекателей. У нас некоторые время назад были подстрекатели, которые выводили пенсионеров на Ленинградское шоссе. И еще сразу очень много разных подстрекателей. Возникает вопрос — а чего эти подстрекали, только сейчас вылупились, а где они были до сих пор? Чего они раньше не подстрекали, а стали только тогда, когда стало к чему подстрекать по поводу истории с этой самой монетизацией льгот и теперь по поводу работы комиссии по расследованию событий в Беслане. Это очень примитивный взгляд, который свойственен и высоким чиновникам российским и представителям российского правительства о том, что за всяким событием обязательно стоит заговор, какой‑то преступник, отравитель. Они не верят и мы много раз говорили об этом, в то общество, которым они руководят, не доверяют тем гражданам, которые им достались, дрянь народишко, конечно, попался. Я понимаю. Ну что же теперь, нет другого. Трудно им завести каких‑нибудь венгров или итальянцев, они, конечно, были бы гораздо приятнее для управления. Много раз наши руководители высказывались, что нельзя доверять гражданам России выбирать, что бы то ни было, принимать содержательные решения и так далее. Иногда такие вступления облекаются в более-менее деликатную форму. Иногда об этом говорят совершенно впрямую, как об этом говорил президент Путин, когда объяснял, зачем он отменил или намерен был тогда отменить губернаторские выборы, что нельзя нашему обществу доверить, оно не созрело для этого. Невозможно доверить ему такие важные решения. На самом деле в этих списках подстрекателей и проявляется недоверие к гражданам России, прежде всего. К народу России. Между тем, смысл происходящего там вполне понятен — люди не верят в объективность и успех этой комиссии. Они не верят в то, что эта комиссия добьется реальных результатов в этом расследовании, что она действительно укажет на виновников того, что случилось в Беслане. Также точно как не смогла этого добиться комиссия, которая занималась историей с гибелью подлодки «Курск». Не могла добиться ни комиссия, ни следствие, формальное следствие, которое велось взрывов 1999 года в Москве. Напомню, что расследование и суд по тому делу закончились вполне анекдотически, осуждением людей, которые кажется, что‑то такое везли в грузовиках. И возможно догадывались о том, что они везут, возможно, даже и не догадывались. Возможно, знали куда, возможно не знали. Но нет никаких сомнений, что эти люди не могли организовать преступление такого масштаба и решение обвинить их и повесить всю ответственность за взрыв на этих людей и есть ни что иное, как намеренная, осознанная попытка увести общественное мнение от реального расследования, от попыток найти реальных виновников тех событий. Кто бы ни были те реальные виновники. Лидеры чеченских сепаратистов с одной стороны или какие‑то сотрудники спецслужб или еще третья сила, о которой мы даже не догадывается. В обозримом будущем мы не будем знать, что происходило в реальности с этими взрывами. Потому что нам, то есть обществу, была указана ложная цель, вот эти люди, было сказано, что они во всем виноваты, они осуждены на огромные тяжелейшие меры наказания. Примерно того же самого опасаются люди, когда смотрят на то, как работает комиссия по Беслану. Там в общем милейшие, что называется, люди в нее входят, и сам господин Торшин несколько раз выступал на «Эхо Москвы» и говорил очень правильные слова и очень правильной интонацией и видно, что он очень переживает за то дело, которое делает. Но есть несколько органических пороков у того дела, которое делает эта комиссия. Прежде всего, она работает в глубоком подполье. Все, что она проделывает, она глубоко, тщательно прячет и закапывает. Возникает вопрос — а собственно зачем. А почему нельзя вести работу этой комиссии, потому она и парламентская комиссия, вести гласно, открыто, демонстративно во многом, должна же чем‑то работа парламентской комиссии отличаться от работы следствия. Это следствие, обремененное сложными процедурными правилами, навязанными и процессуальным кодексом, например, да оно действительно должно заботиться о тайне следствия, о том, чтобы не дай бог не обвинить какого‑нибудь случайного человека, и так далее. А общественная комиссия работает для общества, больше ни зачем она не нужна. А по существу именно общественной комиссией является парламентская. Конечно очень напрашиваются здесь параллели с недавно закончившей свою работу комиссией, которая работала в США, расследуя теракты 11 сентября. И часто сравнивают эту работу. Сами участники российские тоже часто говорят, что этот опыт их очень интересует. И что они чувствуют себя чем‑то вроде коллег американских конгрессменов и сенаторов, которые там занимались этой комиссией. Так вот, двумя вещами они отличаются. Во‑первых, вот этим глубоким подпольем, совершеннейшим нежеланием, не невозможностью, а нежеланием продемонстрировать обществу результаты своей работы. И второе — направление. Углом зрения, под которым они рассматривают эту ситуацию. Американская комиссия сосредоточила свои усилия на весьма ответственных людях на чиновниках, супервысокого ранга. На тех, кто действительно нес и мог нести ответственность за то, что произошло. Потому что задача этой комиссии, прежде всего, была, чтобы не допустить повторения таких событий снова. Поэтому вопросы, которые задавались там очень большим чиновникам, там разве что президент Буш не выступил, кроме него туда затащили всех. И есть весьма впечатляющий список тех, кто выступил тогда в американском конгрессе. Так вот им задавали два главных вопроса — как было устроено американское государство с точки зрения опасности вот такого теракта, достаточно ли оно было защищено, достаточно были приняты меры, для того чтобы это не произошло, и в чем собственно был прокол. И второе — что делается и что будет сделано впредь, для того чтобы ничего подобного не произошло снова, чтобы эту дырку заткнуть, если она была. Для того чтобы реорганизовать устройство американского государства и американских сил правопорядка и американской армии и так далее, чтобы не допустить ничего подобного. Вот это был главный интерес, который там существовал. Мы говорили о событиях, которые развернулись вокруг Беслана, вокруг выступлений жителей этого региона, которые протестуют против того, как ведется следствие, связанное с событиями вокруг бесланской трагедии и в частности протестуют против поведения комиссии, высказывают ей довольно серьезные претензии. Наряду с руководителями того региона. Я стал сравнивать с работой американской комиссии по расследованию 11 сентября неслучайно, потому что это такое стандартное уже теперь сравнение и сами члены российской комиссии, тоже очень любят поговорить о том, в чем сходство, а в чем различие между этими двумя комиссиями. Так вот первое это то, что связано с публичностью работы комиссии, второе, это то, что американская комиссия очень активно взялась за крупных высших можно сказать руководителей государства. А комиссия в России ведет себя гораздо скромнее, прямо скажем. И в основном, на мой взгляд, с той точки зрения как я смотрю и по той информации, которая у меня есть, она по существу идет за просто следователями. Допрашивая множество местных жителей, опрашивая участников событий и так далее. Вообще вот этим должны заниматься не парламентарии, а профессионалы. И любопытно то, что некоторое время тому назад разнеслась весть о том, что на сегодняшнее заседание руководства российской прокуратуры был приглашен руководитель комиссии А. П. Торшин. Вот он был приглашен туда, а не наоборот. Не он вызвал на слушания генпрокурора, главу ФСБ, министра внутренних дел. А его наоборот приглашают туда. На мой взгляд, это очень характерный поворот событий. Кстати, пока шли новости, мне сказали о том, что Александр Порфирьевич позвонил на радио «Эхо Москвы», и попросил связать его, вот он собственно уже в эфире, потому что он услышал то, что я говорил в эфире и захотел немедленно на это ответить. Здравствуйте.

А. ТОРШИН — Здравствуйте. Я очень внимательно слушаю «Эхо Москвы». Вот сразу окончание вашего обвинения в мой адрес. А такие фамилии как Фридинский, Колесников, Шепель они вам известны? Вы только что сказали о том, что меня вызвали в прокуратуру.

С. ПАРХОМЕНКО — Я сказал, что вас пригласили.

А. ТОРШИН — Пригласили на итоговую коллегию.

С. ПАРХОМЕНКО — Это очень живописно. Я сказал, что это очень живописно.

А. ТОРШИН — Вы понимаете, за это время у нас дважды побывал Колесников, Фридинский, Шепель и раз в месяц бывает руководитель…

С. ПАРХОМЕНКО — Скажите, пожалуйста, а каковы были формы вашей отчетности, грубо говоря, передо мной в связи с появлением у вас Колесникова и других. Вы передавали пресс-релизы, Колесников выступал в прямом эфире, когда говорил у вас. Вы публиковали его речь и вопросы к нему. Я имею возможность прочесть то, что происходило с Колесниковым?

А. ТОРШИН — Нет.

С. ПАРХОМЕНКО — А вот об этом я и говорю.

А. ТОРШИН — Подождите, секундочку.

С. ПАРХОМЕНКО — Зря, Александр Порфирьевич. Вы закопались. У меня есть к вам одно предложение. Давайте мы не будем комкать наш разговор …

А. ТОРШИН — Да вы мне говорить не даете. Ладно, не будем комкать.

С. ПАРХОМЕНКО — Дело в том, что на протяжении последних часов референт «Эхо Москвы» старались дозвониться до вас, чтобы пригласить вас в эфир. Но вы были заняты, собственно вы были на заседании этой коллегии. Что, если я сейчас продолжу их усилия и предложу вам приехать в студию «Эхо Москвы».

А. ТОРШИН — Да не вопрос. А вы меня дождетесь?

С. ПАРХОМЕНКО — Конечно. Более того, пока вы будете ехать, я думаю, что я договорюсь с руководителями радиостанции, это чрезвычайно важное событие. И они здесь подвинут эфир. Давайте я пока сверну эту тему, не буду говорить, пока вы едете. А в течение 20 минут может быть, вам удастся до нас добраться.

А. ТОРШИН — Я попытаюсь.

С. ПАРХОМЕНКО — И в первые минуты одиннадцатого я вас буду ждать в эфире.

А. ТОРШИН — Пожалуйста. Я выезжаю.

ЭХО МОСКВЫ, ИНТЕРВЬЮ, 21.01.2005, Пархоменко Сергей, 22:05

С. ПАРХОМЕНКО — Пожалуйста, не волнуйтесь по поводу Шендеровича. Он вернулся в Москву после некоторого отсутствия, сделал свою программу. Руководство «Эхо Москвы» любезно согласилось подвинуть программу Шендеровича на полчаса, потому что у нас таким неожиданным экспромтом случилось вот что. Я говорил о событиях, которые происходят в Беслане на протяжении последних двух дней, и о протестах, которые оттуда послышались. И о российской парламентской комиссии, возглавляемой членом СФ Александром Торшиным. И о том, что мы звонили Александру Торшину и надеялись позвать его в эфир, но нам это не удалось просто технически и вдруг Александр Торшин живой и здоровый звонит нам в эфир и говорит человеческим голосом: ну вот же я, а почему вы не хотите? Хотим. Здравствуйте. Не прошло и 20 минут, как Александр Торшин приехал к нам в эфир, и мы продолжаем разговор о том, что происходит в Беслане. Что происходит в Беслане в точности?

А. ТОРШИН — Вы знаете, на самом деле у нас не так много информации о том, что происходит в Беслане. В Беслане люди пикетируют и главный лозунг — отставка президента А. С. Дзасохова.

С. ПАРХОМЕНКО — То есть они не против вас собрались. Они против Дзасохова. Против кого митингуем.

А. ТОРШИН — Вот интересный вопрос сам по себе. Потому что накануне 17, 18 и 19 числа я с комиссией был в Беслане, встречались в разных форматах. Вы знаете, это особенность, просто об этом не говорят, но я кое‑что раскрою, динамика событий. В ночь с 16 на 17 по осетинской традиции было поминовение всех ушедших из этой жизни в прошлом году. Всю ночь оплакивали, и жертв Беслана и тех, кто умер своей смертью. Короче говоря, после этой тяжелой ночи и после того как люди пришли на кладбище, мы предложили им поговорить в Доме культуры. Пришло около 500 человек. Был очень-очень непростой разговор.

С. ПАРХОМЕНКО — В чем была его не простота? Вам высказывались какие‑то претензии?

А. ТОРШИН — Претензии, конечно, высказывались. И мы отвечали на все вопросы в пределах тех знаний, которые у нас были. Не простота в чем — люди убитые горем, пришли с портретами детей, я сам мысленно ставлю на место любого из них, да также я бы себя вел. Понимаете. Но ведь весь трагизм ситуации в том, что, к сожалению, руководство Северной Осетии избегает с ними встречаться. Встречается, когда уж совсем в край как сегодня, то, что я по телевизору видел. Но было обещано нам, что руководство с нами пойдет в Дом культуры, ну, не пришли. Пришел только один мэр города Беслана Ходов Владимир, уважаемый мной человек, который открыто высказывал свою позицию, что он не согласен с числом нападавших. Как вы знаете, мы тоже не ставим точку. Мы говорим прокуратуре — ищите.

С. ПАРХОМЕНКО — Давайте все‑таки поговорим, вы сами только что эту тему затронули, поговорим о позиции руководства Северной Осетии. Действительно как в том старом анекдоте — однако мы видим тенденцию. Действительно в свое время руководство Ингушетии вообще, на мой взгляд, президент Ингушетии генерал Зязиков повел себя поразительным образом, сказал, что это в соседнем регионе, поэтому, слава богу, не имеет к нему никакого отношения. Что касается президента Осетии, то ни с какой точки зрения нельзя считать его активным участником всех событий с того момента, как случилось это несчастье. Что вы думаете на этот счет?

А. ТОРШИН — Я бы не сказал и сейчас не торопился бы с окончательным выводом. Все‑таки факты вещь упрямая. Дзасохов один из первых прибыл на место события. Это первое. Дзасохов давал показания нашей комиссии, он был готов пойти. Но дело в том, что ситуация, которая складывалась на тот момент, она предполагала переговорный процесс, который начался. Опрос Аушева, кстати, спасибо «Эхо Москвы», мы сумели все‑таки наладить контакт, он к нам пришел, несмотря на то, что цапнулись сильно и дошло до обвинений в разжигании межнациональной розни, меня обвинили здесь. Потом поговорили, пришел Гуцериев, процесс начали налаживать. И уже Аслаханов подтянулся…

С. ПАРХОМЕНКО — Процесс чего, простите.

А. ТОРШИН — Процесс переговоров. Вы понимаете, мы сейчас смотрим одну сторону, обращаем больше внимания на нее, на то, как вели себя наши спецслужбы, наши власти. Тут много вопросов, мы все это опубликуем. Дело в том, что ведется запись камеры СФ, после этого кассета у меня, синхронно ведется диктофонная запись, расшифровывается, ничего от истории не уйдет. И уйти не может. 21 человек комиссия. От Компартии, от «Родины», от «Единой России». И в комиссии находится двое человек пострадавших там.

С. ПАРХОМЕНКО — У нас не так много времени, я, может быть, тороплю события, но вы, наверное, слышали это один из тех упреков, которые я высказал час тому назад, не упреков, а наблюдений за работой вашей комиссии. Теперь выскажу его вам. Скажите, а зачем собственно скрытничаете, а почему вам работу комиссии не вести, условно говоря, в прямом эфире. Почему вы не хотите эти материалы, благо они есть, вы говорите, что их собираете. Почему они должны когда‑то появиться. Может быть, если бы все это шло на ладонь в открытую, может быть тогда и не было никаких выступлений сегодня?

А. ТОРШИН — Вот здесь есть другая точка зрения.

С. ПАРХОМЕНКО — Выскажите ее.

А. ТОРШИН — Я вам ее выскажу. Во‑первых, я не согласен с тем, что мы закрыты. Вот единственная комиссия общественная, которая постоянно работает, с чего мы начали, если вы помните. К сожалению, сейчас я время съедаю, не подумайте, что я ухожу от прямого ответа. Первое, что сделали, когда поехали в Беслан, было 21, 22 и 23 сентября — развернули там кабинеты и стали принимать жителей. Мы всегда успеем получить, и получаем и от прокуратуры объяснение и от ФСБ, и от МВД. Кстати, надо сказать, не было еще случая, чтобы к нам кто‑то отказался придти. Ни одного. Даже тогда, когда начальник силовой составляющей был в Гудермесе, тяжело, но он все равно приехал.

С. ПАРХОМЕНКО — Александр Порфирьевич, а к вам не страшно приходить, когда это происходит за закрытыми дверьми. Если бы люди знали, что они придут перед камерой, перед жителями Беслана, вот тогда бы мы посмотрели, как они приходят и как они себя чувствуют на этой сковородке.

А ТОРШИН — Интересно, на самом деле не так уж и не страшно. Заседание, которое проходило в Беслане, силовики были все вместе. И откровенно рассказывали друг перед другом. Представьте себе, если одна структура сваливает на другую, то уж что наверняка, поверьте моему слову, та не отмалчивается. И был очень серьезный разговор с учетом того, что у нас профессионалы находятся, которые служили и в армии и, кстати, генерал Кулаков сенатор от Магадана он там же был во время осетино-ингушского конфликта. Я говорю, честное слово, господа Бога благодарить, состав комиссии настолько квалифицированный, что по любому вопросу у нас есть специалисты. Может быть, только по ядам специалистов нет. А остальное то, что касается событий террористических актов, они все есть. Теперь почему закрыто. Выражаю свою точку зрения. Может быть она неправильная. Я же не носитель абсолютной истины. Понимаете, мы были в Беслане, мы видели это горе, оно не остывающее. И сейчас на глазах у этих людей разворачивать дискуссию, которая идет, не знаю, когда‑нибудь люди будут изучать специально наши материалы, разговор идет предельно жесткий на повышенных тонах. Иногда извините, с использованием ненормативной лексики, попробуйте как‑нибудь соврать Малышкину кандидату в президенты РФ, который ведет опрос свидетелей. Вот сейчас у людей, которые ждут истины, понимаете, перед ними поставить тот весь разнобой мнений, который есть и показаний, я думаю это моя точка зрения, просто…

С. ПАРХОМЕНКО — Вопрос об уровне воспитания российского депутатского корпуса что ли. В этом вся проблема.

А. ТОРШИН — Есть такие вопросы, по которым по‑другому нельзя. Мы очень серьезно обсуждаем такую тему, например, когда стрелял танк, была стопроцентная уверенность, что дети были уже все на том свете, извините, или не была. У нас своя точка зрения, у них своя точка зрения. Точку опять не поставили. Будем требовать пленку, опрашивать уже солдат, найдем сейчас этого танкиста. Вот это все разворачивать перед людьми, убитыми горем, когда они увидят все это, может быть, я заблуждаюсь.

С. ПАРХОМЕНКО — Но альтернатива какая? Не разворачивать ничего и люди, убитые горем, плюс ко всему считают, что никакого как следует следствия не ведется, что на самом деле никто справедливости не добивается, что на самом деле начальников никто не допрашивает, а допрашивает только мелких шавок. И так далее. Вот альтернатива?

А. ТОРШИН — Нет, альтернатива другая. В том, что комиссия постоянно работает с потерпевшими, со свидетелями и ценность нашей комиссии я считаю в том, что мы главный акцент делаем на опрос свидетелей. И работаем мы не на комиссию саму и не на начальство, мы работаем на жителей. Обратите внимание, почему я вчера, откровенно говоря, был шокирован и убит, даже с прессой полаялся, меня тяжело вывести из себя. Понимаете, после трех дней плодотворных, когда обо всем договорились, когда нам сформулировали вопросы, после этого эти же люди перекрывают трассу и тут анонимно причем. Упреки, которые высказываются все с фамилиями. Здесь в газетах, какую ни возьми — анонимные люди. А те, которые звонят и говорят, что мы на вас надеемся, и давайте доводить до конца, у них у всех фамилии есть. А тут анонимки какие‑то. Вот «Независимая газета» опять анонимно. Понимаете. Мы там три дня почти были последние, почему нам эти вопросы не задали в открытую. Вы же говорите, что к нам не страшно ходить. Не задали. Вот ни разу не сказали…

С. ПАРХОМЕНКО — Не страшно начальникам ходить, потому что они знают, что в случае чего, вы их прикроете.

А. ТОРШИН — А нам страшно к людям ходить, потому что это эмоциональный накал, понимаете, когда кричит человек: верните мне моего внука, это же вопрос не к комиссии, это понятно, надо терпеть, стиснув зубы, соболезновать, и кропотливо записывать. Вот здесь в «Независимой газете» написано, что заложники уверены, что оружие было завезено в школу заранее. Один из самых больных вопросов. Мы тоже здесь точку не поставили. 1200 с лишним заложников. Уже 4-й месяц выходим на людей, и говорим: бога ради, честное слово, с удовольствием любое свидетельство взрослого человека. До сих пор все наши обращения не оканчиваются ничем. Нет этих людей. Один вроде отдыхает где‑то, может быть вернется и даст показания. Есть показания 11-летнего мальчика. Понимаете, показания человека в этом возрасте мы его и то учитываем. И поэтому говорим прокуратуре — этот вопрос для комиссии не закрыт. Требуем масла экспертизу, поскольку оружие в смазке, требуем экспертизу металла и так далее. Вот тут написано в газете, что люди недовольны результатами, так у нас почти результатов‑то нет. У нас точных цифр, с которыми мы можем сказать: вот столько, их кот наплакал.

С. ПАРХОМЕНКО — Позвольте, я еще раз вас огорчу. Я смотрю, что вы очень увлечены этим делом, что вы глубоко в него погрузились. Но лично мне кажется в том, что вы говорите, я говорил об этом в эфире, что вы человек очень увлеченный, и горячо переживающий за это дело. То как вы говорите об экспертизе масла, свидетельствует о том, что вы извините, занимаетесь не вполне своим делом. Маслом должны заниматься следователи, а вы парламентарий. Вы должны заниматься политикой. Как вы относитесь к этому?

А. ТОРШИН — Конечно. Согласен.

С. ПАРХОМЕНКО — А причем здесь тогда масло? Оставьте масло ментам, извините, пожалуйста. Оставьте прокурору. Займитесь руководством прокуратуры, ФСБ, руководством МВД.

А. ТОРШИН — Занимаюсь. Сейчас объясню, почему мы этим занимаемся. Я уже говорил, что самая большая беда будет, если вдруг мы попытаемся подменить прокуратуру. Да не делаем мы этого. Мы на прокуратуру давим в хорошем смысле слова, когда они выдают свои вердикты о том, что оружия не было, а нам говорят, что было, через нашу комиссию, через наши запросы мы продолжаем ставить…

С. ПАРХОМЕНКО — То есть давайте назовем вещи своими именами. Вы параллельным следствием пытаетесь вывести на чистую воду тех, кто ведет следствие первое, криминальное.

А. ТОРШИН — Если они лгут, то на чистую воду, если они добросовестно заблуждаются, мы пытаемся найти истину. Вот и все. У нас нет возможности самим проводить эту экспертизу. Вот кладут на стол экспертизу, в которой сомневаются потерпевшие. Они приходят и говорят: а мы не верим. Мы выходим на прокуратуру и говорим: по нашему запросу проведите повторную. После того как говорят, что не всех прокуратура опрашивает, это уже испытанный способ. Я говорю: хорошо, давайте того, кого надо опросить. Нам дают 10 фамилий, это уже было все задокументировано, все 10 человек опрашиваются на месте. Я звоню в прокуратуру, отличный контакт с прокуратурой, и говорю: этот, этот и этот должны быть опрошены. Они опрошены мгновенно. Сейчас мы уже убедились, давайте не ставить эту точку по количеству нападавших. Есть сомнения у многих. Уже сейчас прокуратура говорит по состоянию на сегодняшний день, есть доказательства об участии 32-х. Жители ставят вопрос — не могло такое количество заехать на одной машине с таким количеством оружия. Все 32 там не были, четверо были в легковушке, которую захватили у этого милиционера. Мы опять ставим вопрос: еще раз проведите повторную экспертизу.

С. ПАРХОМЕНКО — То есть ваша задача — надзор за следствием.

А.ТОРШИН — В том числе. Но вот вы задавали этот вопрос комиссии 911, кстати, мы очень хорошо изучили. И надо сказать, что было даже запланировало встретиться с экспертами этой комиссии. Но мы сейчас просто не имеем физически времени, много отнимает проверка данных, они поступают постепенно. Так вот эта комиссия 20 месяцев работала, а мы‑то сколько. Я вам хочу сказать, что у нас сейчас результатов, которые опротестовывают, не так много. Вот сейчас более-менее можем говорить о том, что 330 человек погибло, там есть шероховатости по поводу идентификации, они вспыли, они будут всплывать постоянно, это тяжелая тема. Но цифра более-менее точная. Пока мы на ней остановились. 10 человек спецназовцев погибло. Кстати мы уже даем оценку, что это беспрецедентные потери. Столько у нас еще спецов не убивали. И два эмчээсовца. Любая другая информация мы о ней просим, умоляем, дайте, пожалуйста. Ведь была же история, когда пошла от заложников информация о том, что Аушев вывел людей, богатых людей и ингушей. Проверили, по каждой квартире прошли. В одном месте в прокуратуру в письме к нам было написано, что Аушев вывел, в том числе одну не установленную женщину. Заставили вернуться, нашли эту женщину, зашли на квартиру, побеседовали, убедились — она. Никаких шахидов, ничего. Сейчас уже эту тему не опротестовывают. Мы обратились к иностранным корреспондентам, к очевидцам и нам представляют пленки. Поэтому здесь мне просто удивительно читать обвинения в том, что мы ведем не объективно. Давайте предъявите мне сейчас в эфире прямое обвинение: Торшин, я тебе давал вот такую‑то информацию достоверную, а ты ее взял, порвал и выбросил.

С. ПАРХОМЕНКО — Александр Порфирьевич, вам предъявляют, и будут предъявлять другого рода обвинения. Политические. Потому что вы политический деятель. Мне тут вам совершенно нечем помочь. И обвинения начнутся тогда, когда выводы вашей комиссии разойдутся, если это произойдет, с выводами следствия. Вот тогда вам будут предъявлены политические обвинения. Вы отдаете себе в этом отчет?

А. ТОРШИН — Совершенно отдаем отчет. Дело в том, что прокуратура политических выводов не делает. Прокуратура расследует уголовное дело.

С. ПАРХОМЕНКО — Вот-вот. Они расследуют уголовное дело, и вы как выясняется, расследуете уголовное дело. И результаты могут быть разные.

А. ТОРШИН — Могут. Но вы понимаете, в чем дело. Они могут не совпадать, и мы об этом обязательно напишем. Кстати, у каждого члена комиссии есть полное право написать особое мнение, я уверен, что они будут, и они будут приобщены. Нам‑то врать друг перед другом зачем, непонятно. Все уже взрослые люди, я уже дед, двое детей, и внучка. Все осознаю. И как, интересно заставить солгать Эрика Руслановича Бугулова, сенатора, у которого сестра с двумя детьми была. А как заставить Баскаева, у которого красавица-племянница там погибла. А как заставить врать Савельева, попытайтесь этого человека заставить врать, который все три дня там был. У нас в комиссии трое очевидцев, которые были с начала до конца. Так получилось. Вот в чем дело. И я вам хочу сказать, это ведь составная часть. Мы опять зацикливаемся на деталях. Хотя давно можно было сказать, вы знаете, принципиальное значение, которое дается, было или не было оружие завезено, это только вопрос к директору школы, типа есть подозрение у части свидетелей, что директриса школы была в сговоре с бандитами. И это одно из доказательств. На самом деле будем говорить по результатам, такого судьбоносного решения этот фактор иметь не будет.

С. ПАРХОМЕНКО — Не понял, что значит не будет иметь решения? Факт, была она в сговоре или нет?

А. ТОРШИН — Это судьбоносное решение будет иметь для нее и для эпизода. Вопрос гораздо…

С. ПАРХОМЕНКО — А вы не исключаете по‑прежнему этого?

А. ТОРШИН — А мы пока не доведем до конца все экспертизы, пока не просеем всех свидетелей, всех возможных людей, мы точку в этом не поставим. Фактура‑то огромная. Мы же не можем выходить с непроверенными данными. Понимаете. Мы же людей покалечим. За нами такая ответственность. Это не уклонение ни в коем случае. Я понимаю, вам сложно и мне сложно, но понимаете, что мы хотим сделать. Первое. Три части этого доклада. Доклад будет не меньше чем в комиссии 911, у нас сейчас поражают объемы. Представляете себе, если просто список опубликовать жертв, есть мнение нашей комиссии, мы ее согласуем с родственниками, может быть, и фотографии дадим погибших. Если это не порвет сердце кому‑нибудь, и кто‑то не будет возражать из потерпевших. Кстати, вы обратили внимание, в новостных каналах я сказал, что потерпевшие и те активисты, которые сейчас блокируют, они будут раньше опубликования по целому ряду разделов доклада ознакомлены, чтобы они сделали свои замечания. Так вот первое, причины, которые привели к этому теракту. Здесь тоже у нас пока нет оснований, нет точки зрения единой, то ли мы начинаем от 1992 года от югоосетинского конфликта, то ли мы просто этим годом. Потому что брать бесланскую трагедию в контексте, в отрыве от других нельзя. Понимаете, как обойтись без нападения на Назрань 21-го, мы туда специально выезжали. Мы смотрели схроны этих бандитов, смотрели ситуацию, лазили по горам. Вот комиссия 911 она не занималась. По вашей версии, по вашим убеждениям просто вызывала великих политических деятелей. Кстати, они с родственниками в таком коллективном плане не встречались.

С. ПАРХОМЕНКО — Да. Потому что совершенно по‑другому поставили свою задачу.

А. ТОРШИН — А ситуация другая.

С. ПАРХОМЕНКО — Они вели политическое расследование, а не уголовное.

А. ТОРШИН — А мы ведем и уголовное, и политическое. Вот в чем дело. Потому что на самом деле требования потерпевших и заложников они складываются из целого ряда комплексов, в том числе, и в сомнениях, в правильности выводов…

С. ПАРХОМЕНКО — Александр Порфирьевич, я все пытаюсь добиться от вас ответа на один вопрос.

А. ТОРШИН — Я не ухожу.

С. ПАРХОМЕНКО — На один и тот же вопрос. Вы ведете политическое и уголовное расследование. Зачем вы ведете уголовное расследование? Вы не доверяете следствию?

А. ТОРШИН — Следствию не доверяют по целому ряду фактов, судя по запросам и тем лозунгам, потерпевшие. И они выкатываются на нас и говорят о том, что Генпрокуратура не до конца… После этого мы возвращаемся к Генпрокуратуре и находим дополнительные доказательства или опровержения.

С. ПАРХОМЕНКО — То есть вы прикрываете следствие. Защищаете.

А. ТОРШИН — Я так прикрываю, что в последний визит аж два зам. генпрокурора приехало, чтобы мы их сильно прикрыли. И когда мы говорим о проколах, я об этом говорил на «Эхо Москвы». Вот смотрите, как мы их прикрываем. Просто пример один. Я его, правда, уже в «Московском комсомольце» опубликовал, но страшно другое. Я вам просто сейчас расскажу это. Следствие говорит, что у нас есть основания считать, что бандитов было 32. Среди них был Владимир Анатольевич Ходов. Условно осетин, у него мать русская, неважно, хотя вопрос национальности тоже важен. Он опознан матерью и дактилоскопической экспертизой. Тело в морге. Выходим на сайт МВД РФ, открываем: розыск, смотрим фамилии — Ходов Владимир Анатольевич разыскивается за теракт начала 2004 года. Даже не за школу. Живой. А как после этого я объясню кому‑либо, что не ушли бандиты. Кто кому голову морочит. Ну, этого не может быть, — сказали мне в прокуратуре 17-го числа. Ну‑ка давайте смеха ради, открываем Интернет — Ходов Владимир Анатольевич. Это состояние некого бардака. Вот, пожалуйста. Есть еще такие же вещи. А вот как в таком случае прикрывать или доверять следствию, не проверяя по таким мелочам. Это халатность конкретного офицера МВД, за которое надо вздуть, как следует. Потому что моя публикация в «Московском комсомольце» с фотографией этого сайта была, слава тебе господи, в декабре. Сейчас конец января, по состоянию на 17-е он висел в розыске как живой. А будем говорить так, мать убийцы Ходова иногда, когда бывает благодушное настроение говорит: а Вовка‑то жив. Она ходит по Беслану: а Вовка‑то жив, он еще придет, он мне дает знак, он жив. Теперь причины обстоятельства и рекомендации. Группа работает. Мы понимаем, что нормативная база это политическая вещь, она никуда негодная. И поэтому у нас полтора дня настоящего руководителя операции не было. Было несколько штабов, и это будет отражено. Но сейчас жителям Беслана я говорю: сформулируйте вопрос, который больше всех печет. Оружие, количество нападавших и почему до сих пор не посадили все руководство силовых структур. Понимаете, это не комиссия сажает.

С. ПАРХОМЕНКО — Спасибо, Александр Порфирьевич. Что‑то мне подсказывает, что сегодня события в Беслане не закончатся, а будет еще длинная история и всего вокруг этого разного рода брожений нас ожидает чрезвычайно много. Вокруг этих конкретных событий. А уж вокруг того, что происходит в целом на Кавказе тем более.

А. ТОРШИН — Мы как чувствовали, комиссия по Северном Кавказу была в СФ создана в июне, и мы ждали неприятностей, правда, другого характера. Я когда выезжал, все это видел. Поэтому давайте только аккуратненько, потому что я не знаю, кто из членов комиссии сказал, что это провокация, но это его личное мнение, что там есть какие‑то провокаторы, мы их ищем. Не ищем.

С. ПАРХОМЕНКО — Баскаев и сказал.

А. ТОРШИН — Баскаев сказал, это его личная точка зрения. Кстати вчера опять в интернет-ресурсе «Эхо Москвы» прошла интересная информация, что Торшин запретил общаться членам комиссии с журналистами. А Баскаев кто, не член комиссии?

С. ПАРХОМЕНКО — Мы ставим запятую в конце разговора. Я думаю, что еще и еще раз вам предстоит перед этим микрофоном общаться со слушателями «Эхо Москвы», потому что работа комиссии будет продолжаться и когда ее выводы будут опубликованы, разговор во многом только начнется.

А. ТОРШИН — И во многом придется объясняться. Я понимаю, какие обвинения будут. Сознательно шли на это дело. Поручили.

С. ПАРХОМЕНКО — Спасибо за этот экспромт.

А. ТОРШИН — Спасибо за предоставленную возможность, я надеюсь, мы будем еще иметь такое удовольствие общаться с нашими слушателями.

МАЯК, НОВОСТИ, 25.01.2005, Волкова Таисия, 22:00

ВЕДУЩИЙ: Журналисты CBS передали в парламентскую комиссию по изучению теракта в Беслане две видеокассеты. На первой документальный фильм о трагических событиях, на второй исходный материал, запись момента освобождения заложников, и в частности переговоры Руслана Аушева с бандитами. Глава комиссии Александр Торшин высказал сожаление в связи с тем, что материалы поступили к ним с опозданием. Теперь комиссии предстоит показания свидетелей с видеозаписью и обсудить результаты на очередном заседании в четверг.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 25.01.2005, Борисов Дмитрий, 20:00

ВЕДУЩИЙ: Журналисты американской телекомпании CBS этим вечером передали две видеокассеты парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане. Об этом ИТАР-ТАСС сообщил председатель комиссии, вице-спикер сената Александр Торшин. На первой пленке — документальный фильм о трагических событиях в Северной Осетии. А на второй — сделанная местным жителем запись происходившего во время теракта, в том числе и момент освобождения заложников, а также переговоры Руслана Аушева с боевиками. Напомню, что фильм, записанный на первой кассете, был показан в США накануне.

ЭХО МОСКВЫ, ЭХО, 25.01.2005, Борисов Дмитрий, 22:00

ВЕДУЩИЙ: Журналисты американской телекомпании СИ-БИ-ЭС этим вечером передали две видеокассеты парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане. На первой пленке — документальный фильм о трагических событиях в Северной Осетии. А на второй — сделанная местным жителем запись происходившего во время теракта, в том числе и момент освобождения заложников. Говорить о ценности материалов пока рано. Вместе с тем фильм имеет ряд важных моментов, об этом «Эху Москвы» заявил руководитель комиссии Александр Торшин.

АЛЕКСАНДР ТОРШИН: Самая большая новость, конечно, это то, что велась съемка внутри школы во время переговоров Аушева с бандитами. Мы имели достаточно много свидетельских показаний, как все это происходило. То есть мы имели, будем говорить так, текст, теперь мы имеем еще и видеоряд. На кассете достаточно отчетливо видны лица бандитов, те, которые не закрыты. Это интересно и для нас, и для прокуратуры.

ВЕДУЩИЙ: Впрочем, Торшин отметил, что он воспринимает фильм не как документальный, а как художественный.