/Из выпуска № 3 бюллетеня ОБЩЕЕ ДЕЛО, готовящегося совместно пресс-службами Совета Федерации и органов законодательной и исполнительной власти регионов/
После развала Советского Союза история дала нашей стране шанс выбора пути дальнейшего развития. Россия это новое государство с абсолютно новой общественно-экономической формацией и, следовательно, иной политико-правовой системой. Конечно, было бы хорошо, если сразу после принятия Конституции всю нашу обширную страну охватило единое правовое поле и все законы, конституции, уставы начали гармонично взаимодействовать друг с другом. Но так не бывает.
Подобная социальная, экономическая, политическая революция с необходимостью требовала кардинально реформировать законодательство страны. Этот процесс шел крайне сложно, но, я думаю, иногда мы просто работали по‑старому. Хотелось, чтобы субъекты Федерации выполняли наши указания, следовали нашим рекомендациям. Было время поиска, разброда Тогда казалось, что создание единого правового пространства есть именно выстраивание такой вертикали власти, когда «что сверху сказано — то и будете делать». Эту систему мы уже пытались внедрить не один раз. А регионы захотели жить иначе и не особенно считаться с тем, что есть единое государство, есть федеральный центр. Естественно, возникло противоречие между стремлением к национальному самоопределению, самостоятельности и, с другой стороны, необходимостью интеграции Российской Федерации в целом. Где‑то эти проблемы решалось мирно, например, в Татарстане, Башкортостане, Свердловской, Саратовской и многих других областях. Вспыхнувшая война в Чечне это, конечно же, явный мятеж против новой Конституции, но и тут можно было проявить мудрость
Как бы то ни было, все уровни законодательной власти активно искали возможности формирования новой правовой системы, а иногда местные законодатели даже опережали Федеральное Собрание. Саратовская область, например, еще 1997 г. приняла закон о земле, определив основные механизмы его реализации. Земельный кодекс РФ был принят лишь через несколько лет после этого, и опыт региона оказался очень полезным.
В 1993 г. мы назвали себя федеративным государством, теперь же постепенно превращаемся в государство унитарное. Один из моих друзей по Совету Федерации даже определение новое придумал: «унитарный федерализм». Я бы предложил вариант: «федерализм с нетрадиционной ориентацией».
Я считаю, что у российского федерализма есть огромный неиспользованный потенциал. Правовая система федеративного государства выстраивается исключительно на сотрудничестве различных уровней власти, пока это нам дается тяжело. Потому столь незначительное место занимают регионы в законотворчестве федеральном, а наши законы оказываются недостаточно адаптированы к местным условиям. Опять мы хотим диктовать и управлять из одного центра! Сколь ни похвальны законодательные усилия много сделавшей «комиссии Козака».
Единое правовое поле должно создавать пространство для движения центра в регионы вплоть до местного самоуправления — и обратно. Пространство есть, а движения нет. Чем занимаются региональные парламенты? Я понимаю: они должны утвердить свой бюджет, определить параметры финансирования, расходов и т. д. А что еще? Органы законодательной (представительной ) власти в субъектах Федерации должны иметь свою нишу деятельности, определенную ст. 72 Конституции РФ, где четко сказано о предметах совместного ведения. Однако настоящего предметного разграничения нет. Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» просто повторяет положения этой статьи в более доступной форме. Чтобы было ясно, кто за что отвечает, нужно принять около 40 самостоятельных законов, я об этом говорил еще в 1994 году. Пока этого нет, местные парламенты вынуждены рассматривать множество нормативных актов, хотя эти проблемы может решить и правительство.
У меня сложилось впечатление, что депутаты Госдумы и члены СФ большую часть своего рабочего времени занимаются реформированием российского института местного самоуправления. В большинстве федеративных государств федеральный парламент даже не принимает закон о местном самоуправлении, потому что это исключительно дело субъекта Федерации. За 10 лет мне часто приходилось говорить, что важнейший принцип федерализма в том, что он должен быть доведен до уровня местного самоуправления, до самочувствия конкретного гражданина. Только в этом случае наше законодательство станет успешным и эффективным. Пока же получается, что мы укрепляем правовое пространство с точки зрения интересов страны, хотя именно гражданин сохраняет государство и он не должен зависеть от самодурства чиновника, мэра, губернатора. Прежний разрыв между государством и гражданином может углубиться.
Я считаю, что уровень демократии в России определяется степенью авторитета парламента. Я даже был избран лидером одной из партий «Интернациональная Россия», но отказался идти на выборы в Госдуму, потому что уровень парламентаризма в Думе доведен до 4–5 «погонял». Деньги определяют все: покупаются голоса, покупаются «мертвые души», это очень опасная тенденция, фактически перечеркивающая демократические достижения прошедших лет. Если человек не будет верить, что он именно выбирает своего представителя, не будет никакого доверия государству. Если государство нужно будет защищать, гражданин вправе также сказать: заплатите мне. Сегодня мы платим за голос, завтра придется платить за патриотизм. Таким образом разрушается целостность государства. Например, в Дагестане результат выборов на 95% определяют деньги. При этом они достаются не гражданину, а чиновнику, у которого человек находится как бы в крепостной зависимости. В Саратове все же иная картина. И у Совета Федерации, по моим ощущениям, авторитета больше именно благодаря тесной связи членов СФ с регионом, с губернатором, с региональным «парламентом».
Я хочу еще раз сказать: если мы потеряем гражданина, не может быть демократического государства, не может быть Родины. Это очень сложные вещи, и нельзя их упрощать в угоду сиюминутным политическим интересам. Россия категория вечная. Этому и должна соответствовать политико-правовая система.