От «мусорной» люстрации – к «могильной»?

На Украине произошла очередная трагедия. В Киеве убит депутат Верховной рады пятого созыва от «Партии регионов», активист местного «антимайдана» Олег Калашников. Прежде всего – самые искренние соболезнования родным и близким Олега. Соратникам и всем, кто верит в будущую свободную и демократическую Украину – мужества и стойкости духа.

Как известно, это уже не первый случай гибели нынешних оппозиционеров из прежней правящей Партии Регионов. В феврале при не очень внятных обстоятельствах покончил жизнь самоубийством Михаил Чечетов. В марте был застрелен Александр Пеклушенко. А только что получено сообщение об убийстве оппозиционного журналиста Сергея Сухобока, известного острыми критическими материалами, в частности, в адрес олигарха Коломойского. Такое ощущение, что «мусорных люстраций» с забрасыванием оппонентов в загаженные баки кому‑то уже не хватает – «демократическую дискуссию с оппозицией» выводят на принципиально новый уровень.

Однако на ум приходит аналогия и с другим, не менее нашумевшим случаем. Выстрелами из пистолета убит видный политик, не скрывавший своих взглядов. Бывший депутат национального парламента. Представитель оппозиции, находившийся в конфликте с властями. Узнаваемо, не так ли? Хочется верить, что со стороны Запада незамедлительно последует такая же волна возмущения и требований к властям Украины немедленно найти виновных, как в случае с убийством Бориса Немцова, когда ровно того же с гневным пафосом требовали от российских властей. Верить в это хочется, но, увы – почему‑то не получается.

А вы помните, с каким пристрастием и возмущением на Западе восприняли весьма и весьма неоднозначную смерть премьер-министра Грузии Зураба Жвании, реального конкурента Михаила Саакашвили на пост лидера страны? Как Вашингтон, Брюссель, Берлин, Лондон решительно и жестко требовали независимого и беспристрастного расследования? Не помните? И я не помню. Потому что этого не было. И не могло быть. Так уж повелось в трансатлантических коридорах – притворно падать в обморок и закатывать истерики только тогда, когда что‑то случается в России и с Россией. Международная политика – это тоже, к сожалению, грязное дело. Даже когда речь идет о политических и человеческих трагедиях.

Тем страшнее, когда эти трагедии не только вызывают не шок и боль у общества, а, напротив, чуть ли не злорадство: так вам, мол, и надо. За то, что не поддержали нашу «революцию достоинства» — теперь почувствуйте на себе это самое «достоинство». И вот уже сгоревших заживо называют в сетях «шашлычками». Женщины, матери, дети, начинают заходиться от ненависти: «убейте этих «колорадов» и «ватников»! Пусть валят в Россию, коль им не нравится наша свободная Украина!». Даже президент страны говорит о людях, попавших под обстрел армии собственной страны: «У нас работа будет, у них — нет. У нас пенсии будут, у них — нет. У нас обеспечение для детей и пенсионеров будет, у них — нет. У нас дети пойдут в школу и детские садики, у них они будут сидеть в подвалах. Потому что они ничего не умеют делать! И так, именно так, мы выиграем эту войну!». Творящееся в умах и сердцах людей, пожалуй, страшнее творящегося на улицах. «Политические» убийства в такой атмосфере не становятся не то, что трагедией – вообще событием. Когда из Украины всему миру говорят о том, что нация сплотилась на всех этих фактах, на ум приходят только расстрелы «по просьбам трудящихся» в 30-е гг. нашего общего с Украиной ХХ века и митинги, на которых требовали сурово покарать «врагов народа».

В своем последнем письме убитый депутат написал: «Открытый геноцид инакомыслия, угрозы физического уничтожения и постоянные грязные оскорбления за открытый призыв к празднованию 70-летия Победы в Великой Отечественной войне стали нормой в оккупированной нацистами сегодняшней Украине». Увы, угрозами дело не ограничилось. И сегодня буквально каждый несогласный на Украине рискует своей жизнью и жизнью своих родных.

А убийцы Олега Калашникова обязательно должны быть найдены. И если потребуется зарубежная помощь, любая и с любой, в том числе с российской, стороны, она обязательно должна быть оказана. В таких случаях не должно быть места политическому лицемерию.